—  Жорка, падло.
—  Хе-хо. Гражданин, мы перед вами, отойдем на секунду... Хочешь маленький 
афоризм?
—  Ну.
—   Почему нам не нравится стоять в очереди? _ ?
—   Всякая очередь есть очередь в гроб. Вот такую истину я открыл.
—   Гениально.
—  Зачем стоишь? Не нравится, а стоишь? Ты ведь у нас с детства большой артист, 
хе-хе-хо, у тебя что, воображения не хватает?
—  Тут и так весело.
—   Ну-ну, стой, веселись. А цветочков на всех не хватит. На твою долю не 
достанется, гарантирую.
—   Перебьюсь.
—   Не надо себя обманывать. Ты ведь не отказываешься от своего варианта, когда 
Ирочка из книготорга припрятывает тебе дефицит. Ты проходишь без очереди, когда 
не боишься, когда знаешь свое право. Стоишь только потому, что не находишь 
способа перепрыгнуть через барьер этих спин.
—  Ты все выразил?
—  Да, а теперь учись, как сметать барьер. Урок психотехники, вариант ноль 
шесть, «кинохроника». Аплодисмент гарантируется. Отойди в сторону. Встречаемся 
за углом. - ТРИ - ЧЕТЫРЕ...

СКРОЗ^ЯК
260
Оскал, забор воздуха к животу. На задержке вдоха четыре коротких кабаньих шага, 
почти на месте — бросок ?— УДАР:
ВНИМАНИЕ! ВСЕМ!   В СТОРОНУ!..
Серая вибрирующая толчея словно по шву лопнула. Еще один беззвучный посыл — в 
прорезь, в парализованное пространство — толпу колыхнуло вбок, открылся проход 
к прилавку.
Парадный всесокрушающий мегафон:
ШИРЕ РАЗОЙТИСЬ, ШИРЕ... ВКЛЮЧАЙТЕ КАМЕРУ. СТОП! МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, ВСТАТЬ СЮДА. 
ОБЪЕКТИВ НОЛЬ-ШЕСТЬ, НАЕЗД НА ДРОБЬ-ДВА. ДЕВУШКА (продавщице), ПОПРАВЬТЕ 
ВОРОТНИЧОК, СТОП-КАДР. ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ТРИ БУКЕТА, ЭТОТ СЮДА. СТОП-КАДР. ДУБЛЬ. 
МУЖЧИНЫ, ШИРЕ УЛЫБКИ. ЕЩЕ ДВА БУКЕТА. СЮДА, СЮДА... ПОАПЛОДИРУЕМ НАШИМ ДОРОГИМ 
ЖЕНЩИНАМ. Молодцы, спасибо, великолепно.
Девушка, а с вами еще увидимся, счет у директора. Поздравляю!..
—  ...Вот так, Тонечка, \e-xe-\o. Бери, все твое, бесплатно, они там еще год не 
очухаются. Бери, прелесть розочки. Для твоих распрекрасных дам.
—  Отваливай.
—  А спасибо кто скажет?
?— Спасибо скажет милиция.

ГЛАРА 2. ШОРИЩИЯ Гилтз
261
избегнуть мешать тайным системам
Шестой курс, скоро распределение. В вестибюле психиатрической клиники после 
занятий ко мне подходит Оргаев, доверительно мнет мой халат.
—  У вас кто по психиатрии ведет практические? Циклоп, да?
—   Не Циклоп.
—  А у нас Циклоп. Землю есть заставляет.
(«Циклоп» — это одноглазый безногий доктор Борис Петрович Калган. О моей 
ученической дружбе с ним Жорик не знал ничего...)
—  Учебники, говорит, изучайте сами, а я вам буду показывать врачебные подходы 
к больному. Кто хочет получить зачет, не посещая занятий, давайте зачетки. 
Никто не дал, естественно. А он пробормотал что-то, потом на каждого навел свой 
фонарь (тот самый глаз Боба, единственный, выразительный и подвижный) и по 
палатам. Каждому по больному: «Знакомьтесь, потом потолкуем». Мне дал шизулю 
дефектную, сумасшедшую совершенно. Сидит застывшая, вся в сале каком-то. Бубнит 
монотонно: «Избегнуть мешать тайным системам... Избегнуть мешать...»
—  Фролова?
—   Ну да... Циклоп потребовал, чтобы я описал ее детство. «Вживайтесь, 
находите подход». Было бы к чему подходить, она уже восемь лет твердит одну ату 
фразу, ни взгляда не поймать, ничего.
Я ему: «Больная недоступна, хроническая катато-ния». А он фонарем так 
неприятственно смазал: «Недоступных больных не бывает, Оргаев, бывают только 
недоступные доктора. Пойдемте со мной».

скъозияк
262
В палате садится на кровать к ней спиной, на костыль свой опирается и качается 
взад-вперед. Она тоже начинает качаться, как заводная кукла, и монотонным 
голосом: «Папочка, я не хочу. Папочка, я больше не буду. Папочка, я хорошая, 
это писька нехорошая. Папочка, скажи им, чтобы они выключили электричку. 
Папочка, они все с хвостами, папочка, отними меня. Папочка, у меня болят слезки.
..»
Обнимает его, плачет, бубнит свой бред. Так и просидели минут пятнадцать...
—  Так это и есть врачебный подход.
—  Хе-хо, бессмысленная сентиментальщина. Кому нужны эти объятия с