Г/1ЛРЛ 2. Шо&ищия Гитоз
241
Вот, вот оно, творение закаленного духа, материализованная самодисциплина.
Въехав в новую квартиру, я девять месяцев в поте лица созидал из нее Дворец 
Целесообразности, где можно трудиться и веселиться по великому принципу 
Протянутой Лапы — единственному, по которому только и может выжить аристократ 
духа: протянул и взял, протянул и выкинул (мусорной корзиной для стихов служит 
форточка). Если только придерживаться самообслуживания, строгой умеренности 
(никаких припасов, ни одной лишней тряпки и миски, ложка деревянная одна на все 
случаи, по-солдатски); если — главнейший принцип — не допускаешь хозяйничать 
женщин (эксперименты закончены, пишу монографию), то можно помирать припеваючи.
Все было бы хорошо, если бы не мелочишки.
В царстве организованности происходят некоторые недоразумения. Не говорю о 
такой ерунде, как самоопределение посуды, одежды и обуви (мои болотные сапоги, 
с тех пор как я бросил охоту, нет-нет да выпрыгивают с антресолей; раз как-то и 
пустому холодильнику стало скучно, вышел погулять в коридор) — такие штуки 
знакомы всем, но как прикажете реагировать?..
По необъяснимым причинам исчезают то нужные, драгоценные именно в этот момент 
книги, то необходимейший из рукописных фрагментов, то письмо, требующее 
безотлагательного ответа, то рецептурный бланк, не говоря уже о позарезных 
справках и документах. Все находится, в конце-то концов, но не там, не тогда, 
не к тому...
Кой ляд засунул мою служебную характеристику с отмарафоненными подписями за 
туалетный бачок?

ск&озмяк
Из-за этого усвистнула ставка в Институте психологии, судьба пошла по-другому 
руслу.
(А может, оно и к лучшему?..)
Однажды перед самым отъездом — такси под окном — сгинул загранпаспорт, с досады 
запустил в дверь ботинком — из него рикошетом выпорхнул без вести пропавший...
Всерьез подозревал, что в доме орудуют барабашки. Наконец стукнуло: энтропия. 
Тварь гораздо более одухотворенная, чем принято думать («одухотворенная» 
следует читать, конечно, с обратным знаком).
Преследуемая, загоняемая в углы, энтропия ведет войну за существование, войну 
воистину не на жизнь, а на смерть. И конечно, пользуется наималейшей 
возможностью... Достаточно иной раз неловкого движения или отвода внимания, 
допустим, к дребезжащему телефону, легкого содрогания потолка от шагов соседей 
или незаметного сквознячка — ведь и такие микровозмущения способны подчас 
обвалить Иерихонскую стену или разрушить Рим...
Ну и самое главное: энтропия всегда находит ук-рывище в изначальной точке 
своего обитания — не где-нибудь, а в тебе самом. Здесь ее вечный, неразрушимый 
бастион с подземным ходом в глубину запредельную. Отсюда, отсюда...
Вот и сейчас: никак не могу отыскать в памяти историю одного своего... Не знаю..
. Если пациента, то главного... На его месте в соответствующем мозговом окошке 
оказывается какая-то допотопная расчетная книжка да две обмусоленные зубочистки.

Ага, слышится...
Файл «Чемпионы и рекордсмены», второй стел, стрим восьмой, номер двадцать 
четыре...

Г/1ЛРЛ 2. Лготщия Гитоз
243
S7o ту сторону Чистых Прудов
На бульваре, в куче песка, белобрысый широкоголовый мальчик играет в солдатиков.
 Много-много солдатиков, целый дивизион.
—  Тум-бара, пу-пум-бара!.. Ать-два! Огонь — пли!.. Пиф-ф-ф!.. Па-бааамс!
Я подхожу. Я в таком же возрасте. Завязываю знакомство:
—  А у меня спички есть.
—   Нельзя. Бабушка. Тум-бурум-пум-пум-бвв-пх!..
—  А у меня нет бабушки.
—   Па-ба-а-ам! Дз-з-хп... И-у-и-у-у-др!.. Ты убит. Падаю, как полагается, но я 
только ранен. Заползаю в окоп, отстреливаюсь:
—  Ты-ты-ты-ты-ты!..
—  Ты убит. Кому сказано?
—  Никому. Убитому не говорят. Я только ранен. У меня зуб скоро выпадет.
—   Покажи.
—   Не покажу.
—   Врешь. Не выпадет.
Нажимаю языком — трык! — готово: новенький молочненький клык. На ладони. 
Протягиваю.
—  Хе-хо. Дай.
—   Не дам.
—  За солдата.
—  Не дам.
—  За лейтенанта.
—  А кто лейтенант?
—   Вот этот.
Что-то было нечистое в продаже зуба за лейтенанта, я это почувствовал.