«В войну! - Маринка! - Ну-тебя-Игоряха! - Та-таам!..»
        «Строиться парами! Сейчас уйдете из леса! Морозов, тебе что, особое 
приглашение? Где твоя пара? Еще одно замечание, и все уйдете из леса!»
        Морозова заталкивают в строй. Еще окрик, неохотное равнение, все 
стихает. И куда-то ведут их мимо припудренных зеленью берез, мимо вспышек 
первых одуванчиков, мимо меня... Ловлю лица: у девочек сердито-серьезные, 
знающие - кто-то виноват. У мальчишек туповато-угрюмые... Смотрю на 
воспитательницу - миловидные черты с легкой помятостью; наверное, сама молодая 
мать; в переносье какая-то тупая просоночная боль: да, кто-то виноват перед ней 
еще со вчерашнего вечера, и адресует она свой раненый взгляд в сторону вон тех 
серых громад...
        На закате, если глядеть отсюда, дома эти кажутся домнами, в которых 
плавятся сработанные шлаки бытия. Наверное, где-то там она и живет, и в 
какой-то из клетушек расплавилось ее настроение...
        Мальчишка из последней пары, видно, что-то почувствовал, рассеянно 
отделился и подошел ко мне.
        - Дядя, что это у вас - шкура?
        - Это шарф.
        - А он мягкий?
        - Мягкий.
        - Правда, мягкий. Нате вам витаминку, - сует мне в руку желтую горошину 
и бегом: оттуда уже крик...
        
       Жизнь врасплох или зачем нужно детство?
        
        Этот первый год, эти несколько пеленочных месяцев кажутся вечностью. 
Так будет всегда: купать, стирать, пеленать, вставать ночью, болезни, диатезы, 
бутылочки - бесконечно!.. И вдруг - встал и пошел, пошел... «Гу, а-гу» - и 
заговорил!.. Эти первые пять-семь лет, кажется, никогда не кончатся: маленький, 
все еще маленький, совсем глупый, забавный, чудесный, несносный, и сколько 
нервов требуется, сколько терпения...
        Детский сад, он всегда будет ходить в детский сад, дошкольник, он 
всегда будет только наивным дошкольником. И болеет, опять болеет...
        Эти школьные годы сначала тоже страшно медлительны: первый, второй, 
третий... седьмой...
        Все равно маленький, все равно глупый и неумелый, беспомощный, не 
соображает... И вдруг: глядит сверху вниз, разговаривает тоном умственного 
превосходства. Отчаянный рывок жизни, непостижимое ускорение. Врасплох, все 
врасплох!.. Успеваем стареть, но не успеваем взрослеть. Кто же внушил нам эту 
детскую мысль, будто к жизни можно успеть подготовиться?..
        Почему бы нам не рождаться взрослыми сразу?
        Из вечности в вечность. Что происходит в полном жизненном цикле, хорошо 
видится в сопоставлении. За девять утробных месяцев успеваем пробежать путь 
развития, равноценный миллиарду лет эволюции.
        Разница в год между новорожденным и годовалым безмерна, кажется, что 
это создания по меньшей мере из разных эпох. Двухлетний и годовалый - тоже еще 
совершенно различные существа, трудно представить, что это практически 
ровесники...
        Двух- и трехлетний уже гораздо ближе друг к другу, но все-таки если 
один еще полуобезьянка, то другой уже приближается к первобытному дикарю.
        Та же разница делается почти незаметной между четырех- и пятилетним, 
пяти- и шести-, опять ощущается между шестью и семью или семью и восемью, опять 
скоро сглаживается, чтобы снова дать о себе знать у мальчиков с 13 до 17, у 
девочек - с 11 до 15, и окончательно уравнивается где-то у порога двадцатилетия.

        Разница в десять лет. 0 и 10, 1 и 11 - разные вселенные, другого 
сравнения не подберешь. 10 и 20 - разные планеты. 20 и 30 - разные страны. 30 и 
40 - уже соседи, хотя один может полагать, что другой находится за линией 
горизонта. 40 и 50 - мужчины почти ровесники, между женщинами пролегает 
климактерический перевал. 50 и 60 - кто кого старше, уже вопрос. 
Семидесятилетний может оказаться моложе.
        Так, стартуя в разное время, мы догоняем друг друга. Перелет из 
вечности в вечность.
        На пути этом мы превращаемся в существа, похожие на себя прежних меньше,
 чем бабочки на гусениц, чем деревья на семена. Перевоплощения, не охватываемые 
памятью, не умещающиеся в сознании. Таинственное Что-то, меняющее облики, - 
душа человеческая - «Я» в полном объеме...
        Наука доказывает, что мой прадедушка в степени сон» молился деревьям - 
могу поверить, ибо и сам в детстве доверял личные тайны знакомым соснам.
        Наука подозревает, что он к тому же еще и был людоедом, и вот в это 
верить не хочется. Трудно представить, что прабабушка Игрек жила на деревьях и 
имела большой волосатый хвост, что прадедушка Икс был морской рыбой и дышал 
жабрами...
        Зачем нужно детство? Великий поход в Зачем-то - великий возврат. Как 
прибойная волна, жизнь снова и снова откатывается вспять, к изначальности, 
повторяется, но по-другому...
        В цветах, почках и семенах прячутся первоистоки: жизнь происходит, 
жизнь не перестает начинаться. В мире есть детство, потому что Земля 
оборачивается вокруг Солнца, потому что есть времена года, приливы, отливы. 
Детство повторит все, но по-другому.