уж ничё не поделаешь» - и разводят руками. Психолог, к которому я обратился, 
сказал только: «Придется вам терпеть до конца..»
        Ни у кого из сверстников я этой проблемы не наблюдаю.. И втройне тяжело 
оттого, что не от меня, как мне кажется, зависит положительный исход..
        Все управление ситуацией находится в руках моей мамы, которая, 
собственно, и является источником проблемы..
        Мать меня воспитывала одна, они с отцом развелись, когда я был совсем 
крошкой. Она потратила на меня всю свою молодость, хотя иногда и встречалась с 
мужчинами, оставляя меня с бабушкой..
        В основном я рос рядом с ней. Она учительница, работает в школе. 
Маленького брала на экскурсии со своим классом. Делала со мной уроки, дарила 
подарки, устраивала праздники. Научила плавать, кататься на велосипеде, играть 
на фортепиано, приучила к хорошей музыке. Была строгой, наказывала, но и 
баловала тоже..
        Я рос послушным, любящим, преданным сыном. Когда мама долго 
отсутствовала, очень скучал, буквально бредил ею..
        А общение со сверстниками, с одноклассниками не ладилось. Привыкнув 
быть под маминой защитой, я среди них оказывался каким-то растерянным, 
никчемным, забитым, и в этом она никак не умела мне помочь.
        Хуже того: после ее «воспитательных мероприятий» со мной - суровых 
унизительных выволочек или наоборот, потачек и сладких поглаживаний, в 
компаниях ребят я чувствовал себя не мальчишкой, а каким-то дрожащим мямлей, 
изгоем.
        Во мне укреплялся страх.. Долго, слишком долго я оставался привязанным 
к материнской юбке. Слишком поздно начал понимать, что мать - это не окружающий 
мир, а лишь его ближайшая и не самая характерная частица.. Болезненно 
наверстывал упущенное..
        Представьте себе, каково было шестнадцати-семнадцатилетнему парню, уже 
с пробивающимися усами и бородой, слушать материнские окрики и отчитывания в 
присутствии девчонок, моих одноклассниц.
        В восемнадцать она требовала от меня никогда не приходить домой позже 
двенадцати ночи.. Я, конечно, протестовал и часто соскальзывал на откровенное 
хамство. А мать в ответ старалась меня «опустить»:
        - Самостоятельный, да? А ты зарабатываешь? Самостоятельные люди живут 
за свой счет. А кто живет на материнские деньги, тот не самостоятелен.
        - Что же, если я еще не успел встать на ноги, меня надо принижать и 
закабалять?
        Я ведь так никогда и не поднимусь!
        - А ты трудись, готовься к жизни, учись, и нечего шляться!
        Ей уж и друзья ее советовали: «Да перестань ты тюкать Сашку, отпусти 
его, дай погулять немножко по-молодому..»
        Мать отвечала: «В распущенность, в грязь, в мерзость, в наркотики 
отпустить? Терять сына?.. Через мой труп».
        Ни о каких наркотиках я и не помышлял, до сих пор не курю, изредка 
только пью пиво с приятелями. Этот «через-мой-труп» вдолбился мне в череп..
        ..И вот мне уже двадцать один. Отчислен из института за академическую 
неуспеваемость. Устроился на работу. Зарабатываю пока мало, и все же принял 
решение жить отдельно от мамы, снимать комнату.
        Стал готовить к этому и себя, и ее. И тут новая напасть: она ни за что 
не хочет меня отпускать никуда из дома, она, оказывается, очень боится умереть 
в одиночестве, при том, что ей нет еще и пятидесяти и никакими особыми 
болезнями не болеет.
        - Кто мне подаст стакан воды, если мне будет плохо, а тебя рядом не 
будет?.. Ты уедешь, а меня скорая заберет.. А как я буду без тебя.. Что же, я 
буду одна с рынка сумки носить?..
        Дома у нас обстановка казарменная, гнетуще-унылая, мрачная. Ни девушку 
привести домой не могу, ни друзей - мама смотрит на всех волком, а меня 
окрикивает и погоняет.
        В любое время суток, в любой момент может ворваться в мою комнату, 
чтобы проверить, чем я занимаюсь.
        Стала религиозной и требует от меня, прежде всего, исполнения заповеди 
почитания родителей и послушания.
        Утверждает, что я ее использовал, а теперь, как сношенную перчатку, 
хочу выбросить из своей жизни. Сажает в «долговую яму», требуя благодарности за 
потраченные на меня лучшие годы..
        И все чаще мне кажется, что «через-мой-труп» становится ею - уже 
буквально, физически, и привязывается ко мне толстой цепью, все крепче и крепче,
 сковывая по рукам и ногам..
        - Мама, - уговариваю - разве можно требовать от выросшего ребенка 
полного возмещения всех своих убытков по жизни, разве родительство - это 
инвестиция? Моя благодарность тебе будет выражена в воспитании моих детей, в 
моем любимом деле.. Я тебя не собираюсь бросать, но ведь ты хочешь, чтобы я 
оставался твоей пожизненной сиделкой, ты ревнуешь меня к жизни..
        - Хорошо, оставь меня, выбрось, сдай в дом престарелых. Интересно, как 
на тебя потом будут люди смотреть..
        До престарелости далеко, она еще работает. Достает меня всюду, 
бомбардирует телефонными звонками, где бы ни находился, держит на поводке, в 
любую минуту может дернуть и потащить к себе..
        Обнимаю девушку, а в голове мысль: а вдруг в следующую минуту придется 
сломя голову бежать домой, а вдруг телефон там плавится от маминых звонков, и