Феклу, голос из старушечьего превратился в бас и рявкнул: «От алиментов 
скрываешься, старый чёрт?»
Все знают, что неразлучных друзей в гости можно приглашать только вместе, иначе 
найдут какой-нибудь предлог, извинятся и откажутся. Но, заполучив их обоих, не 
пожалеете – любую компанию расшевелят своими пререканиями.
Головина, фанатичного собачника, всегда сопровождает жизнерадостный спаниель во 
кличке Фрукт. Вот картинки с натуры:
– Ваня, – вкрадчиво спрашивает Баулин, – запамятовал, Фрукт – он какой породы?
Головин делает вид, что не слышит.
– Кажись, дворниэль? – деланно морща лоб, припоминает Баулин. – А какую пищу он 
предпочитает?
На этот, казалось бы, элементарный вопрос Головину настолько не хочется 
отвечать, что все смеются, ибо знают, что за Фруктом числятся два выдающихся 
подвига. Ещё щенком он сожрал служебное удостоверение своего хозяина, обеспечив 
ему колоссальные неприятности, хотя в доказательство, что удостоверение не 
потеряно, тот предъявил жеванные обрывки. А не так давно, будучи уже взрослым, 
Фрукт отличимся снова. Головин уезжал в командировку, жена и пёс его провожали.
– Без слёз невозможно было смотреть, – рассказывает Баулии. – Уже в купе Фрукт 
сообразил, что хозяин уезжает, с жалобным воем бросился его облизывать и в один 
миг проглотил билет, который Ваня протягивал проводнику!
Головин любит собак самозабвенно, вне зависимости от их родословной, и те 
отвечают ему полной взаимностью: любая дворняга, завидев Головина, бежит за ним,
 высунув язык и дружелюбно помахивая хвостом. Стала знаменитой история, 
происшедшая во время пожара на крупнейших в городе Демьяновских складах. Там по 
периметру были привязаны огромные сторожевые псы, во время пожара всех вывели, 
а одного не успели, он бегал туда-сюда, деваться некуда, цепь и проволока, а 
когда по-настоящему прихватило, так, что шерсть горела, забился в будку и жутко 
выл. Головин не выдержал, надел плащ и велел облить себя водой, начальник 
охраны его уговаривал: «Да Пират тебя на части разорвёт, самый злющий пес, 
совсем дикий!» Головин отмахнулся, дополз до будки, отвязал пса и вывел из огня.
 И вот потушили пожар, собрались уезжать – и вдруг Пират злобно залаял на 
своего спасителя!
– Я даже расстроился, – рассказывает Головин, – все вокруг смеются: «Вот как 
тебя отблагодарил!», подхожу к нему, ах, ты, сволочь, говорю, я ведь тебя из 
огня вытащил… Мне кричат: «Отойди, рванёт!», а я к нему всё ближе – и он узнал! 
Лёг на брюхо, пополз ко мне, скулил, руки лизал – извинялся… Вот тебе и 
разорвёт! Нет, ребята, что ни говорите, а у каждой собаки большая и возвышенная 
душа. Единственное и неповторимое существо! Почему? А потому, что другого 
такого нет. Назовите-ка мне ещё одно животное, которое зарабатывает себе на 
хлеб любовью к человеку! Ну, кто назовёт? То-то!
– Где Ваня, там собаки, – смеётся Баулин. – Я бы на их месте скинулся и медаль 
ему отлил: «Гав-гав-ура!» Рассказать, как Ваня из высотки бульдога вынес?
– Ольге нужна точность, – возражает Головин, – а ты такого порасскажешь, что 
бульдог опровержение напишет. Дело было так. Тот бульдог оказался в гостинице, 
помню, в пятом номере на 14-м этаже в порядке исключения, поскольку в гостиницы 
собак не пускают – недомыслие, давшее повод для превосходного анекдота. 
Рассказать? Владелец модного отеля получил письмо от одной леди, в котором та 
интересовалась, можно ли ей поселиться в отеле с собакой. В ответ она получила 
такое письмо: «Уважаемая мисс такая-то! Мы будем рады принять в своём отеле 
вашу собаку. За последние пятнадцать лет мне ещё ни разу не приходилось 
вызывать в четыре утра полицию, чтобы утихомирить пьяную дебоширящую собаку. Ни 
разу собака не засыпала с горящей сигаретой в зубах и не устраивала в номере 
пожара. Не помню случая, чтобы собаки похищали пепельницы и полотенца на 
сувениры. Так что, дорогая мисс, мы будем счастливы видеть вашу собаку… А 
дальше подпись владельца отеля и приписка: «Если собака за вас поручится, вы 
тоже можете с ней приехать». Вот так. А этого бульдога привёз на гастроли его 
дрессировщик, ну, помните, он выступал в цирке, фамилию забыл; и вспоминать не 
буду, потому что бросил, сукин сын, своего четвероногого друга на произвол 
судьбы. Я обнаружил его, когда мы протушили номер и услышали тихое поскуливание.
 Будучи интеллигентным и воспитанным псом, бульдог в отличие от своего хозяина 
не вопил с лоджии благим матом, а тихо прятался в шкафу, уж не знаю, как он 
закрыл за собой створки. Ну, взял его на руки, а он то меня лизнет, то себя, а 
в глазах такая благодарность…
– Лучше бы он эту благодарность в книге отзывов записал, – ухмыльнулся Баулин,
 – зря, что ли, его грамоте обучали!

К тому времени, как цепочка штурмовок выросла до пятой лоджии, бойцы Головина и 
Баулина протушили технический этаж и вышли на крышу главного здания.
Из одних окон высотки хлестал дым, из других, разрывая темноту, вырывались 
языки пламени. И хотя по габаритам своим высотка была намного меньше главного 
здания, пожарные отдавали себе отчёт в том, что бой предстоит очень тяжёлый. И 
потому, что нужно пройти все эти адовы этажи до ресторана, и не просто пройти, 
а сделать это как можно быстрее, и потому, что силы уже были на исходе. 
Пожарные, поднявшиеся на крышу, донельзя устали, многие из них были 
травмированы, а заменить их уже было некем, в бой пошли последние резервы 
гарнизона. Город был фактически оголён, лишь несколько машин остались на особо 
важных объектах.
О том, насколько ты устал, бойцов никто не спрашивал: без всяких лишних слов 
все понимали, что нужно обрести второе дыхание, за тебя сейчас никто ничего не 
сделает.