Помню этот злосчастный день. Начался он с того, что Володька Шелехов, не в 
силах устоять от соблазна, выкрасил белилами торчащие сквозь прутья кровати 
пятки Лени Есаульного. Проснувшись и отмыв пятки, Леня сказался больным и не 
пошел на лекции. Весь день он плодотворно работал, подводя ток к Володькиной 
кровати. Но раньше Володьки в нашу комнату пришел декан, держа в руке пальмовую 
ветвь. Он принес нам, погрязшим во грехе, слова мира и спокойствия; он призывал 
нас очиститься от скверны, и мы, едва сдерживая слезы умиления, благодарно 
кивали головами. Наконец декан взялся за спинку кровати, и вопль этого доброго 
старика прозвучал погребальным звоном для нашей коммуны.
Наутро нас принудительно расселили по разным комнатам, и 625-я осталась 
знаменитой лишь в воспоминаниях современников – ее бывших хозяев, свидетелей и 
пострадавших.