е! - взволнованно воск-
ликнул Юра.
   - Да. О Георгии Яковлевиче Седове! - с торжественной гордостью заявил
генерал.
   Ковалевский еще несколько мгновений глядел на Юру. Потом грузно  под-
нялся и вышел из кабинета. Вернулся он вскоре  с  фотографией,  где  был
изображен лейтенант с едва пробивающимися русыми усами и бородой, в  но-
венькой морской форме, а рядом с ним - миловидная  тоненькая  девушка  -
совсем молоденькая, имеющая отдаленное сходство-с генералом.
   - Видишь ли, детей у нас не было, и Вера... она подолгу жила у нас...
воспитывалась... а это-Георгий Яковлевич. Они только поженились. - Кова-
левский поднял на Юру погрустневшие глаза, спросил: - А хочешь, я подарю
тебе эту фотографию?
   Глаза Юры вспыхнули радостью.
   - Но...
   - У меня еще есть такая, - успокоил его Ковалевский и подошел к  сто-
лу, взял ручку. Задумался. Потом сказал: - Это уже когда они пешком отп-
равились к полюсу, Георгий Яковлевич написал Вере: "Если я слаб, спутни-
ки мои крепки..." Ты хочешь стать спутником Георгия Яковлевича.  Значит,
ты должен дойти до полюса! Вот так я и напишу тебе на фотографии.
   "Если я слаб, спутники мои крепки". Юра повторил эти слова про  себя,
они ему понравились, хотя их смысл и был до конца скрыт для него. Он ре-
шил, что при случае расспросит обо всем Кольцова.
   Позже командующий дал Юре машину для поездки на кладбище  и  распоря-
дился, чтобы Кольцов сопровождал мальчика.
   Когда они приехали к Холодногорскому кладбищу, Кольцов отпустил маши-
ну. Он понимал, что мальчику не хочется быть чем-то связанным, угадал он
и невысказанное желание Юры остаться в одиночестве и, проводив его к мо-
гиле отца, отошел и присел на мраморную скамью, вделанную в стену  пышно
и аляповато разукрашенной часовенки - усыпальницы какого-то купца.
   Сквозь ветви боярышника ему хорошо была видна фигура Юры, сидевшего в
скорбной позе придавленного горем человека. Вспомнилось, как  много  лет
назад, когда в аварии на корабельных доках погиб его отец, он,  в  таком
же возрасте, как и Юра, дождавшись, когда разошлись все пришедшие прово-
дить отца, когда увели маму, долго  сидел  у  свеженасыпанного  холмика,
предаваясь своему отчаянию и горю. Однако ему было легче, у него остава-
лась мама, и жизнь его тогда уже определилась в главном. А  Юре,  в  его
совершенном одиночестве, кто сможет помочь найти свою дорогу в это  бур-
ное время?
   Кольцов вдруг остро почувствовал ответственность за судьбу  мальчика,
с которым так упорно сводила его жизнь. Он готов принять эту ответствен-
ность, хотя, может быть, и не вправе делать этого. Но  и  жить  рядом  с
Юрой только сторонним, пусть и доброжелательным, наблюдателем он не мог.
   Они пробыли на кладбище долго, час, быть может, два. Наконец Юра под-
нялся, бережно прикрыл за собой калитку в ограде и пошел к выходу.
   Юре хорошо было рядом с Кольцовым. В той пустоте,  которая  образова-
лась в душе Юры, нашелся уголок для этого человека, такого ненавязчивого
и, как был уверен Юра, очень сильного. Он не лез с расспросами, не надо-
едал сочувствием и все время поступал так, будто  Юра  сам  подсказывал,
что лучше, необходимей для него. Вот и на кладбище он оставил Юру  одно-
го, но не ушел совсем, словно понимал, что  возвращаться  в  одиночестве
Юре было бы тяжело.
   И Юра доверчиво вложил свою руку в ладонь Кольцова.
 
 
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
 
   В Киеве установился жаркий, налитой сухим, недвижным  безветрием  ав-
густ.
   По вечерам вместе с легкой,  настоянной  на  тихой  днепровской  воде
прохладой слабый ток воздуха доносил в город горький запах дыма и  едкой
гари - так пахнет на скорбном пепелище выгоревшее,  покинутое  хозяевами
жилье... Люди давно отвыкли от добрых запахов домашнего очага и свежеис-
печенного хлеба.
   Фронт был еще далеко, отгороженный истоптанными бешеной конницей сте-
пями, тишиной притаившихся у рек и излучин еще не разоренных хуторов. Но
люди чувствовали, что он неуклонно движется к Киеву. Так движется только
суховей, ни перед чем не останавливаясь. В воздухе повисла тревога. Люди
знали, что несет с собой фронт, и лица у них были озабоченные  и  расте-
рянные.
   Положение с каждым днем становилось все более угрожающим. 44-я  диви-
зия 12-й армии, измотанная бесконечными оборонительными боями, лишившая-
ся почти всех боеприпасов, вынуждена была оставить Сарны, Ровно и  Здол-
бунов. Начдиву 44-й Н. А. Щорсу было приказано во что бы то ни стало за-
крепиться на линии Сущаны, Олевск, Емельчино, Малин  и  удержать  Корос-
тенский железнодорожный узел.
   В юго-западной части Правобережья петлюровцы захватили Винницу и  на-
чали развивать наступление на Киев и Умань. 2-й Галицкий корпус рвался к
Житомиру...
   В такой тяжелой и сложной обстановке в  Киеве  состоялось  совместное
заседание президиума Совета рабоче-крестьянской