– Нет, не получится, – она улыбнулась, – нечто вроде делового свидания.

Меня словно обухом по голове ударили. Я учел все, только не это. Я не верил ни 
одному ее слову. Деловое свидание, – но у нее был отнюдь не деловой вид! 
Вероятно, просто отговорка. Даже наверно. Да и какие деловые встречи бывают по 
вечерам? Их устраивают днем. И узнают о них не за полчаса. Просто она не хотела,
 вот и все.

Я расстроился, как ребенок. Только теперь я почувствовал, как мне был дорог 
этот вечер. Я злился на себя за свое огорчение и старался не подавать виду.

– Что ж, ладно, – сказал я. – Тогда ничего не поделаешь. До свидания.

Она испытующе посмотрела на меня:

– Еще есть время. Я условилась на девять часов. Мы можем еще немного погулять. 
Я целую неделю не выходила из дому.

– Хорошо, – нехотя согласился я. Внезапно я почувствовал усталость и пустоту.

Мы пошли по улице. Вечернее небо прояснилось, и звезды застыли между крышами. 
Мы шли вдоль газона, в тени виднелось несколько кустов. Патриция Хольман 
остановилась. – Сирень, – сказала она. – Пахнет сиренью! Не может быть! Для 
сирени еще слишком рано.

– Я и не слышу никакого запаха, – ответил я.

– Нет, пахнет сиренью, – она перегнулась через решетку.

– Это «дафна индика», сударыня, – донесся из темноты грубый голос.

Невдалеке, прислонившись к дереву, стоял садовник в фуражке с латунной бляхой. 
Он подошел к нам, слегка пошатываясь. Из его кармана торчало горлышко бутылки.

– Мы ее сегодня высадили, – заявил он и звучно икнул. – Вот она.

– Благодарю вас, – сказала Патриция Хольман и повернулась ко мне: – Вы все еще 
не слышите запаха?

– Нет, теперь что-то слышу, – ответил я неохотно. – Запах доброй пшеничной 
водки.

– Правильно угадали. – Человек в тени громко рыгнул.

Я отчетливо слышал густой, сладковатый аромат цветов, плывший сквозь мягкую 
мглу, но ни за что на свете не признался бы в этом.

Девушка засмеялась и расправила плечи:

– Как это чудесно, особенно после долгого заточения в комнате! Очень жаль, что 
мне надо уйти! Этот Биндинг! Вечно у него спешка, все делается в последнюю 
минуту. Он вполне мог бы перенести встречу на завтра!

– Биндинг? – спросил я. – Вы условились с Биндингом?

Она кивнула:

– С Биндингом и еще с одним человеком. От него-то все и зависит. Серьезно, 
чисто деловая встреча. Представляете себе?

– Нет, – ответил я. – Этого я себе не представляю. Она снова засмеялась и 
продолжала говорить. Но я больше не слушал. Биндинг! Меня словно молния ударила.
 Я не подумал, что она знает его гораздо дольше, чем меня. Я видел только его 
непомерно огромный, сверкающий бюик, его дорогой костюм и бумажник. Моя бедная, 
старательно убранная комнатенка! И что это мне взбрело в голову. Лампа Хассе, 
кресла фрау Залевскя! Эта девушка вообще была не для меня! Да и кто я? Пешеход, 
взявший напрокат кадилляк, жалкий пьяница, больше ничего! Таких можно встретить 
на каждом углу. Я уже видел, как швейцар в «Лозе» козыряет Биндингу, видел 
светлые, теплые, изящно отделанные комнаты, облака табачного дыма и элегантно 
одетых людей, я слышал музыку и смех, издевательский смех над собой. «Назад, – 
подумал я, – скорее назад. Что же… во мне возникло какое-то предчувствие, 
какая-то надежда… Но ведь ничего, собственно, не произошло! Было бессмысленно 
затевать все это. Нет, только назад!»

– Мы можем встретиться завтра вечером, если хотите, – сказала Патриция.

– Завтра вечером я занят, – ответил я.

– Или послезавтра, или в любой день на этой неделе. У меня все дни свободны.