теперь пойдем ужинать.

– Куда же мы пойдем? – спросил я.

– К Альфонсу. Я должна увидеть все это опять. Мне кажется, будто я уезжала на 
целую вечность.

– Хорошо! – сказал я. – А аппетит у тебя соответствующий! К Альфонсу надо 
приходить очень голодными.

Она рассмеялась:

– У меня зверский аппетит.

– Тогда пошли!

Я вдруг очень обрадовался.

* * *


Наше появление у Альфонса оказалось сплошным триумфом. Он поздоровался с нами, 
тут же исчез и вскоре вернулся в белом воротничке и зеленом в крапинку галстуке.
 Даже ради германского кайзера он бы так не вырядился. Он и сам немного 
растерялся от этих неслыханных признаков декаданса.

– Итак, Альфонс, что у вас сегодня хорошего? – спросила Пат и положила руки на 
стол.

Альфонс осклабился, чуть открыл рот и прищурил глаза:

– Вам повезло! Сегодня есть раки!

Он отступил на шаг, чтобы посмотреть, какую это вызвало реакцию. Мы, разумеется,
 были потрясены.

– И, вдобавок, найдется молодое мозельское вино, – восхищенно прошептал он и 
отошел еще на шаг. В ответ раздались бурные аплодисменты, они послышались и в 
дверях. Там стоял последний романтик с всклокоченной желтой копной волос, с 
опаленным носом и, широко улыбаясь, тоже хлопал в ладоши.

– Готтфрид! – вскричал Альфонс. – Ты? Лично? Какой день! Дай прижать тебя к 
груди!

– Сейчас ты получишь удовольствие, – сказал я Пат. Они бросились друг другу в 
объятия. Альфонс хлопал Ленца по спине так, что звенело, как в кузне.

– Ганс, – крикнул он затем кельнеру, – принеси нам «Наполеон»!

Он потащил Готтфрида к стойке. Кельнер принес большую запыленную бутылку. 
Альфонс налил две рюмки:

– Будь здоров, Готтфрид, свинья ты жареная, черт бы тебя побрал!

– Будь здоров, Альфонс, старый каторжник!

Оба выпили залпом свои рюмки.

– Первоклассно! – сказал Готтфрид. – Коньяк для мадонн!

– Просто стыдно пить его так! – подтвердил Альфонс.

– А как же пить его медленно, когда так радуешься! Давай выпьем еще по одной! – 
Ленц налил снова и поднял рюмку. – Ну ты, проклятая, неверная 
тыква! – зауохотал он. – Мой любимый старый Альфонс!

У Альфонса навернулись слезы на глаза. – Еще по одной, Готтфрид! – сказал он, 
сильно волнуясь.

– Всегда готов! – Ленц подал ему рюмку. – От такого коньяка я откажусь не 
раньше, чем буду валяться на полу и не смогу поднять головы!

– Хорошо сказано! – Альфонс налил по третьей. Чуть задыхаясь, Ленц вернулся к 
столику. Он вынул часы:

– Без десяти восемь ситроэн подкатил к мастерской. Что вы на это скажете?

– Рекорд, – ответила Пат. – Да здравствует Юпп! Я ему тоже подарю коробку 
сигарет.