ить, не может ли  она  видеть  его
светлость герцога и барышень... Когда же ей сказали, что герцога нет дома,
она просила доложить барышням, что приехала за сбором пожертвований.
   - А вы видели эту даму? Как ее фамилия?
   - Она этого не сказала,  но  видно,  что  барыня  важная...  Прекрасная
карета... слуги в ливрее.
   - Эта дама приехала за сбором пожертвований, - сказала Роза Дагоберу, -
вероятно, для бедных. Ей сказали, что мы дома... Мне кажется, что неудобно
будет не принять ее?
   - Как ты думаешь, Дагобер? - спросила Бланш.
   - Дама... Ну, это другое дело... это не тот старый колдун...  да  ведь,
кроме того, я буду с вами... Жюстен, проси ее сюда...
   Слуга вышел.
   - Что это, Дагобер, ты, кажется, уже не  доверяешь  и  этой  незнакомой
даме?
   - Послушайте, дети: кажется, я не имел никакого основания  не  доверять
своей жене, такой превосходной женщине? Не правда ли? А это не помешало ей
предать вас в руки святош... причем  она  совсем  не  думала,  что  делает
дурное дело, а желала только угодить негодяю-духовнику...
   - Бедная женщина! А ведь это правда... хотя она очень нас  любила!..  -
задумчиво промолвила Роза.
   - Давно ли ты имел от нее весточку? - спросила Бланш.
   - Третьего дня. Она  здорова;  воздух  той  деревеньки,  где  находится
приход Габриеля, ей очень полезен.
   В это время дверь отворилась и в комнату вошла  княгиня  де  Сен-Дизье,
любезно раскланиваясь.
   В  руке  у  нее  был  красный  бархатный  мешочек,  какие   обыкновенно
употребляют для сбора в церквах.



49. СБОР ПОДАЯНИЙ

   Мы уже говорили, что княгиня де  Сен-Дизье  умела,  когда  нужно,  быть
очаровательной и надевать маску благожелательности. Кроме того, сохранив с
юности галантные привычки и на редкость вкрадчивое кокетство, она  так  же
применяла их для своих ханжеских  интриг,  как  раньше  извлекала  из  них
выгоду в любовных похождениях. Будучи светской дамой, с присущей  для  них
сдержанностью,  она  умела  присоединять  к  обаянию   внешности   оттенок
сердечной простоты и  благодаря  этому  получала  возможность  превосходно
разыгрывать  роль  _простодушной  женщины_.  Такой  она  появилась   перед
дочерьми маршала Симона и перед Дагобером. Изящное платье из серого муара,
очень туго стягивавшее чересчур полную талию,  черная  бархатная  шляпа  и
белокурые  локоны,  обрамлявшие  лицо  с   тройным   подбородком,   хорошо
сохранившиеся зубы, приветливая улыбка  и  ласковый  взгляд  придавали  ей
выражение самого любезного благожелательства.
   Не только девушки, но и Дагобер, несмотря  на  его  дурное  настроение,
почувствовал невольное расположение  к  любезной  даме,  которая  с  самым
изящным поклоном и ласковой улыбкой спросила:
   - Я имею удовольствие говорить с барышнями де Линьи?
   Роза и Бланш, не привыкшие, чтобы их называли почетным титулом их отца,
сконфузились и молча переглянулись.
   Дагобер, желая их выручить, сказал княгине:
   - Да, мадам, эти девушки - дочери  маршала  Симона,  но  они  привыкли,
чтобы их звали просто сестрами Симон.
   - Я не удивляюсь, - отвечала княгиня, - что скромность  является  одной
из добродетелей дочерей маршала. Но надеюсь, что они меня простят  за  то,
что я назвала их славным именем, напоминающим о доблестной победе их отца,
его бессмертном подвиге.
   При этих  лестных,  ласковых  словах  Роза  и  Бланш  с  благодарностью
взглянули на княгиню де Сен-Дизье, а Дагобер, гордый похвалами  маршалу  и
его дочерям, почувствовал, что его доверие к сборщице подаяний возрастает.
А она продолжала трогательно и задушевно:
   - Я явилась к вам с просьбой  о  помощи,  будучи  вполне  уверена,  что
дочери маршала Симона, следуя примеру благородного  великодушия  отца,  не
откажут в ней. Мы устроили общество вспомоществования  жертвам  холеры;  я
одна из дам-патронесс и смею уверить вас, что всякое  пожертвование  будет
принято с живейшей благодарностью...
   - Благодарить должны мы, что вы удостоили вспомнить о нас в этом добром
деле, - сказала Бланш.
   - Позвольте, мадам, я сейчас принесу  то,  что  можем  пожертвовать,  -
прибавила Роза и, обменявшись взглядом с сестрой, направилась в спальню.
   - Мадам, - почтительно заметил Дагобер, совсем  очарованный  словами  и
манерами княгини, - прошу вас, окажите нам честь и  присядьте,  пока  Роза
сходит за кошельком.
   Затем солдат с живостью заметил:
   - Извините меня, что я смею называть дочерей маршала по имени, но  ведь
они выросли на