вительно, я никак не ожидал встретиться с вами в этом доме.
   - Увы, - со вздохом  отвечал  Роден.  -  Когда,  желая  оказать  услугу
честному человеку, я явился открыть вам глаза на величайшую низость вашего
друга, я сам не думал, что  мне  придется  доживать  свою  грустную  жизнь
здесь.
   - Действительно, вы тогда оказали мне большую услугу; боюсь, что в  тот
тяжелый момент я недостаточно горячо выразил  вам  признательность,  но  я
тогда же...
   - Вы получили еще более печальное известие, - прервал его  Роден.  -  Я
никогда не  забуду  появления  бледной,  расстроенной  дамы,  которая,  не
стесняясь моим присутствием, объявила  вам,  что  дорогая  для  вас  особа
внезапно покинула Париж.
   - Да, и, не подумав поблагодарить вас, я тотчас же уехал, -  с  грустью
сказал господин Гарди.
   - А ведь странные  бывают  совпадения...  -  после  минутного  молчания
проговорил Роден.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Пока я сообщал вам, как вам низко изменили... я сам... я...
   Роден прервал себя, как будто им овладело сильное  волнение;  его  лицо
выразило угнетающую скорбь, и господин Гарди с участием спросил:
   - Что с вами?
   -  Простите,  -  горько  улыбнувшись,  продолжал  Роден,  -   благодаря
христианским советам нашего ангела, аббата Габриеля, я понял наконец,  что
такое смирение, но иногда все-таки я  очень  страдаю.  Итак,  -  продолжал
иезуит более твердым голосом, - на другой день после  того  как  я  сказал
вам: "Вас обманывают", - я сделался сам жертвой горького  разочарования...
Приемный сын... несчастное дитя,  которому  я  дал  приют...  -  он  снова
замолчал, отирая дрожащей рукой слезы. - Простите, что я рассказываю вам о
своем горе... извините нескромную печаль бедного подавленного старика.
   - Я слишком много страдал  сам,  -  отвечал  господин  Гарди,  -  чтобы
оставаться равнодушным к чужому горю. Да вы для  меня  и  не  чужой  -  вы
оказали мне важную  услугу...  Кроме  того,  оба  мы  сходимся  в  чувстве
уважения к молодому священнику...
   - К аббату  Габриелю!  -  снова  прервал  его  Роден.  -  Ах!  Это  мой
спаситель... благодетель... Если бы вы знали, какими заботами  окружал  он
меня во время моей  длительной  болезни,  причиной  которой  было  ужасное
горе!.. Если бы вы знали неизмеримую сладость его советов...
   - Знаю ли я? - прервал его господин Гарди. - О! Я знаю, как спасительно
его влияние.
   - Не правда ли,  каким  милосердием  проникнуты  в  его  устах  правила
религии? - восторженно говорил Роден. - Не правда  ли,  что  они  утешают?
Учат надеяться и любить, вместо того чтобы страшиться и трепетать?
   - Увы, - отвечал господин Гарди. - Я тоже мог сделать это  сравнение  в
этом самом доме.
   -  Я  так  был  счастлив,  что  аббат  Габриель  сразу  сделался   моим
духовником... скорее даже другом! - сказал Роден.
   - Да... он предпочитает доверие... исповеди...
   - Как хорошо вы его знаете! - с оттенком  добродушия  и  непередаваемой
наивности заметил Роден. - Это ангел, а  не  человек!  Его  слова  обратят
самого  закоренелого  грешника.  Вот  я,  например;  я   был   нечестивец,
исповедовал так называемую естественную религию,  но  только  этот  ангел,
аббат Габриель, сумел объяснить мне мои смутные верования и придал им душу
и плоть... Он дал мне веру...
   - Да! Это настоящий христианский  пастырь,  это  воплощенные  любовь  и
прощение! - воскликнул господин Гарди.
   - Как верно то, что вы говорите! - продолжал Роден. -  Когда  я  явился
сюда, доведенный горем чуть ли не до умопомрачения, то сначала,  думая  об
этом  несчастном,  который  заплатил  мне  за  отеческую   доброту   самой
чудовищной неблагодарностью, я предавался порывам страшного  отчаяния  или
впадал в мрачную апатию, холодную как могила... Но внезапно появился аббат
Габриель... Мрак рассеялся... и просиял свет!
   - Вы правы. Странные бывают совпадения, - сказал  господин  Гарди,  все
более уступая доверию и симпатии, естественно рождавшимся в нем  благодаря
сходству его положения с мнимым положением Родена. - Откровенно говоря,  я
теперь очень рад, что повидался с вами, прежде чем оставить этот дом. Если
бы даже я способен был уступить приступу постыдной  слабости,  ваш  пример
помешал бы мне... С тех пор как  я  вас  слушаю,  я  чувствую  себя  более
твердым на том благородном пути, какой открыл мне этот ангел-аббат, как вы
верно заметили...
   - Бедному старику  остается  радоваться,  что  он  последовал  влечению
сердца, которое влекло к вам, - растроганно заметил Роден. - Вы  вспомните
когда-нибудь обо мне в том мире, куда вы в