я кликну  "Окинамаро!", он радостно бежит ко
мне,  а  этого  сколько ни  зови, не  идет.  Нет,  это не он! Притом  ведь я
слышала, что бедного Окинамаро забили насмерть. Как мог он остаться в живых,
ведь его нещадно избивали двое мужчин!
     Императрица была огорчена. Настали сумерки, собаку пробовали накормить,
но она  ничего не ела, и мы окончательно решили, что это какой-то приблудный
пес.  На другое утро  я поднесла императрице гребень для прически и воду для
омовения  рук.  Государыня велела мне держать перед ней зеркало. Прислуживая
государыне, я вдруг увидела что под лестницей лежит собака.

     -- Увы! Вчера так жестоко избили Окинамаро. Он, наверно, издох. В каком
образе возродится он теперь? Грустно думать, -- вздохнула я. При этих словах
пес задрожал мелкой дрожью, слезы у него так и потекли- побежали.
     Значит, это все-таки был Окинамаро!  Вчера  он не посмел отозваться. Мы
были удивлены и тронуты.
     Положив зеркало, я воскликнула:
     -- Окинамаро!
     Собака подползла ко  мне и громко залаяла.  Государыня улыбнулась.  Она
призвала к себе  госпожу Укон и все  рассказала ей. Поднялся шум и смех. Сам
государь пожаловал к нам, узнав о том, что случилось.
     -- Невероятно! У бессмысленного пса -- и  вдруг такие глубокие чувства,
-- шутливо заметил он.
     Дамы  из  свиты  императора тоже толпой  явились к  нам  и  стали звать
Окинамаро по имени. На этот раз он поднялся с земли и пошел на зов.
     -- Смотрите, у него все еще опухшая морда, надо бы сделать примочку, --
предложила я.
     --  Ага,  в конце  концов пришлось ему  выдать себя! --  смеялись дамы.
Тадатака услышал это и крикнул из Столового зала:
     -- Неужели  это правда? Дайте, сам погляжу. Я послала  служанку,  чтобы
сказать ему:
     -- Какие глупости! Разумеется, это другая собака.
     -- Говорите себе, что хотите, а я разыщу этого подлого пса. Не спрячете
от меня, -- пригрозил Тадатака.
     Вскоре Окинамаро  был прощен государем и  занял свое прежнее  место  во
дворце. Но  и теперь я  с невыразимым волнением вспоминаю  как он  стонал  и
плакал, когда его пожалели.
     Так плачет человек, услышав  слова сердечного сочувствия.  А  ведь  это
была простая собака... Разве не удивительно?



ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ГОДА И ТРЕТИЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕЙ ЛУНЫ...


     Первый день  года  и  третий день третьей луны особенно  радуют в ясную
погоду.  Пускай  хмурится пятый день пятой луны.  Но  в седьмой день седьмой
луны туманы должны к вечеру рассеяться.
     Пусть в эту ночь месяц светит полным блеском, а звезды сияют так  ярко,
что, кажется, видишь их живые лики.
     Если в  девятый  день девятой луны к утру пойдет  легкий дождь,  хлопья
ваты на хризантемах  пропитаются благоуханной влагой, и аромат цветов станет
от этого еще сильнее.
     А  до чего хорошо, когда  рано на рассвете дождь кончится, но  небо все
еще подернуто облаками, кажется, вот-вот снова посыплются капли!



ТО, ЧТО НАВОДИТ УНЫНИЕ


     Собака, которая воет посреди белого дня.
     Верша для  ловли  рыб, уже  ненужная  весной.  Зимняя одежда цвета алой
сливы в пору третьей или четвертой луны. Погонщик, у которого издох бык.
     Комната для родов, где умер ребенок. Жаровня или очаг без огня.
     Ученый высшего звания, у которого рождаются только дочери. Остановишься
в  чужом доме, чтобы "изменить  направление  пути", грозящее бедой, а хозяин
как раз в отсутствии. Особенно это грустно в День встречи весны.
     Досадно, если к письму, присланному из провинции, не приложен гостинец.
Казалось бы, в этом случае не должно радовать и  письмо из  столицы, но зато
оно всегда богато новостями.  Узнаешь из него, что творится в большом свете.
С особым старанием напишешь кому-нибудь письмо. Пора  бы уже получить ответ,
но посланный  тобой слуга  подозрительно  запаздывает.  Ждешь долго-долго  и
вдруг  твое письмо,  красиво  завязанное  узлом  или  скрученное на  концах,
возвращается к  тебе назад, но в каком виде!  Испачкано,  смято, черта туши,
для  сохранности  тайны  проведенная  сверху, бесследно стерта. Слуга отдает
письмо со словами:
     "Дома не  изволят быть", или: "Нынче, сказали, соблюдают День удаления,
письма принять не могут".
     Какая  досада!  Или  вот  еще.  Посылаешь  экипаж  за  кем-нибудь,  кто
непременно  обещал  приехать  к  тебе. Ждешь  с нетерпением.  Слышится  стук
подъезжающей повозки. Кто-то кричит: "Вот наконец пожаловал