ржанье,—то гуденье 
Боривоевых волынок».

И внезапно, где играют 
Всплески белые прибоя, 
Из-за мыса выбегают 
Волнорезы Боривоя.

Расписными парусами 
Море синее покрыто, 
Развилось по ветру знамя 
Из божницы Святовита,

Плещут весла, блещут брони, 
Топоры звенят стальные, 
И, как бешеные кони, 
Ржут волынки боевые.

И, начальным правя дубом, 
Сам в чешуйчатой рубахе, 
Боривой кивает чубом:
«Добрый день, отцы монахи!

Я вернулся из Арконы, 
Где поля от крови рдеют, 
Но немецкие знамена 
Под стенами уж не веют.

В клочья ту порвавши лопать, 
Заплатили долг мы немцам 
И пришли теперь отхлопать 
Вас по бритым по гуменцам!»,

И под всеми парусами 
Он ударил им навстречу:
Сшиблись вдруг ладьи с ладьями -
И пошла меж ними сеча.

То взлетая над волнами, 
То спускаяся в пучины, 
Бок о бок сцепясь баграми, 
С криком режутся дружины;

Брызжут искры, кровь струится, 
Треск и вопль в бою сомкнутом, 
До заката битва длится,— 
Не сдаются Свен со Кнутом.

Но напрасны их усилья:
От ударов тяжкой стали 
Позолоченные крылья 
С шлема Свена уж упали;

Пронзена в жестоком споре 
Кнута крепкая кольчуга, 
И бросается он в море 
С опрокинутого струга;

А епископ Эрик, в схватке 
Над собой погибель чуя, 
Перепрыгнул без оглядки 
Из своей ладьи в чужую;

Голосит: «Не пожалею 
На икону ничего я, 
Лишь в Роскильду поскорее 
Мне б уйти от Боривоя!»

И гребцы во страхе тоже, 
Силу рук своих удвоя, 
Голосят: «Спаси нас, Боже, 
Защити от Боривоя!»

«Утекай, клобучье племя! — 
Боривой кричит вдогоню,— 
Вам вздохнуть не давши время, 
Скоро сам я буду в дони!

К вам средь моря иль средь суши 
Проложу себе дорогу 
И заране ваши души 
Обрекаю Чернобогу!»

Худо доням вышло, худо 
В этой битве з