опять во мглу 
Уноситесь. Кто еще до ночи 
На лошадь вспененную вам к седлу, 
Стекая кровью, будет приторочен? 
И верю, если только доезжачий 
С выжлятниками, лихо отдаря 
Борзятников, нежданною удачей 
Порадует и гончих гон горячий 
Поднимет с лога волка-гнездаря,- 
То вы сумеете его повадку 
Перехитрить, живьем, сострунив, взять 
Иль в шерсть седеющую под лопатку 
Ему вонзить кинжал по рукоять. 
И проиграет сбор рожок веселый, 
И вечерами, отходя ко сну, 
Ласкать вы будете ногою голой 
Его распластанную седину... 
Так что же неожиданного в том, 
Что я вымаливаю, словно дара, 
Как волк, лежащих на жнивье густом, 
Лучистого и верного удара! 

*****

НАВАЖДЕНИЕ

По залу бальному она прошла,
Метеоритным блеском пламенея. -
Казалась так ничтожна и пошла
Толпа мужчин, спешащая за нею.
И ей вослед хотелось крикнуть: "Сгинь,
О, насаждение, в игре мгновенной
Одну из беломраморных богинь
Облекшее людскою плотью бренной!"
И он следил за нею из угла,
Словам другой рассеянно внимая,
А на лицо его уже легла
Грозы, над ним нависшей, тень немая.
Чужая страсть вдруг стала мне близка,
И в душу холодом могил подуло:
Мне чудилось, что у его виска
Блеснуло сталью вороненой дуло.

*****

Толпу поклонников, как волны, раздвигая,
Вы шли в величье красоты своей,
Как шествует в лесах полунагая
Диана среди сонмища зверей.
В  который раз рассеянно-устало
Вы видели их раболепный страх,
И роза, пойманная в кружевах,
Дыханьем вашей груди трепетала.
Под электричеством в многоколенном зале
Ваш лик божественный мне чудился знаком:
Не вам ли ноги нежные лизали,
Ласкаясь, тигры дымным языком?
И стала мне понятна как-то вдруг
Богини сребролунной синеокость
И девственно-холодная жестокость
Не гнущихся в объятья тонких рук.

*****

ПЯТЬ ЧУВСТВ

Пять материков, пять океанов
Дано моей матери, и я пятью
Лучезарными зеркалами в душу волью
Солнечный ветер млечных туманов.
Приниженное искусствами Осязанье,
Ты царственней остальных пяти:
В тебе амеб студенистое дрожанье
И пресмыкающихся слизкие пути.
Мумму Тиамат, праматерь слепая
Любовного зуда, в рыбью дыру
Растерзанной вечности, не она ли, слипая
Катышами, метала звездную икру...
И вы, близнецы расщепленного рода,
Неразделимые - кто древнее из двух -
Присосы, манящие в глубь пищевода,
Или музыкой ароматов дрожащий нюх.
В вас прыжок элек