герю тевкров.
       Здесь, из тумана соткав бессильный призрак летучий,
       Образ Энея ему придает богиня,– о чудо! –
       Всем снаряжает его: и щитом, и дарданским доспехом,
       Поступь, божественный лик героя – всё повторяет,
640 Голос влагает в уста – только звук пустой без значенья.
       Тенью такой, говорят, человек после смерти витает,
       Лживые сны таковы, что морочат спящие чувства.
       Словно ликующий вождь, перед строем вьется троянским
       Призрак и Турна зовет, и копьем, и голосом дразнит.
645 Только лишь рутул, напав, метнул свистящую пику,–
       Призрак к нему повернулся спиной и в бегство пустился.
       Тотчас поверил Турн, что воистину враг отступает,
       Дух помраченный его загорелся напрасной надеждой.
       "Что же бежишь ты, Эней, перед свадьбой покинув невесту?
650 Землю, к которой ты плыл, от меня ты сегодня получишь!"
       Так, потрясая мечом, он кричал и, преследуя призрак,
       Не замечал, что радость его развеяна ветром.
       Вдруг, причален к скале, перед ним корабль оказался,
       Спущены лестницы вниз, и на берег проложены сходни,–
655 Прибыл на нем из Клузийской земли владыка Осиний.
       Тотчас на судно взлетел Энея трепетный призрак,
       Чтобы укрытье найти,– но, препятствия все презирая,
       Турн вдогонку за ним по высоким сходням взбегает.
       Только на палубу он ступил, немедля Юнона
660 Оборвала причальный канат, и, влекомый отливом,
       В море понесся корабль. Из укрытья ненужного призрак
       Быстро взмыл в высоту и смешался с темным туманом.
       Рутула ищет меж тем и на бой Эней вызывает,
       Встречных врагов по дороге разит, предавая их смерти,–
665 Турна же ветер несет посреди широкого моря,
       Смотрит он вспять и, руки подняв, в неведенье судеб
       Небу такие слова вместо слов благодарности молвит:
       "О всемогущий Отец, неужели такого позора
       Счел ты достойным меня и такую кару послал мне?
670 Где я? Куда я несусь? Кем вернусь из нежданного бегства?
       Вновь увижу ли я лаврентского лагеря стены?
       С теми, кто вышел за мной на бой,– что станется с ними?
       Всех – о нечестье! – друзей я покинул на страшную гибель.
       Вижу: в смятенье они разбрелись, умирающих стоны
675 Слышу... Что делаю я? Где земля разверзнется бездной,
       Чтобы меня поглотить? Хоть вы пожалейте, о ветры!
       Турн по воле своей вас молит: на скалы, на камни
       Мчите проклятый корабль и на мели свирепые бросьте,
       Чтобы ни рутулы там, ни молва меня не настигла!"
680 Так он в тоске говорил и душою метался, колеблясь,
       Броситься ль грудью на меч и, великий позор искупая,
       Сердце пронзить беспощадным клинком в порыве безумном,
       В море ли прыгнуть и плыть к излукам берега дальним,
       Чтобы снова пойти под удары копий троянских.
685 Трижды пытался Турн совершить и то и другое,–
       Сжалившись, трижды его удержала царица Юнона.
       По морю быстро скользит между тем корабль, и относят
       Турна прибой и прилив к столице Давна старинной.

               В битву на смену ему, подстрекаем Юпитером, вышел
690 Грозный Мезенций, напав на ликующих тевкров нежданно.
       Тут же тирренская рать, подбежав, его окружает;
       Всем ненавистен один, в одного направлены копья.
       Он же подобен скале, что в морском просторе далёко
       Высится, ярости воли отовсюду открыта, и ветров
695 Натиск выносит двойной и удары моря и неба,
       Но не дрогнет вовек. Сражены Мезенцием, пали
       Гебр, Долихаона сын, и Латаг, и Пальм убегавший:
       Тяжким обломком горы, огромным камнем ударил
       Он Латага в лицо, а Пальму подсек под коленом
700 Жилы, и рухнул в песок непроворный беглец, а Мезенций
       Лавзу добытый доспех подарил и шлем пышногривый.
       Был и Эвант им убит, и Париса спутник и сверстник,
       Сын Амика Мимант, рожденный жрицей Феано
       В ту же самую ночь, когда в чреве носившая факел
705 Дочь Киссея на свет родила Париса; но в Трое
       Пал Парис, а Мимант под Лаврентом лежит, позабытый.
       Если согнанный с гор собак кусливою сворой
       Вепрь, которого бор на склонах Везула диких
       Долгие годы скрывал иль который средь топей Лаврентских
710 Пасся в густых камышах, а теперь попался в тенета,
       Злобно ворчит и на месте стоит, ощетинив загривок,–
       Издали ловчие все, подойти к нему ближе не смея,
       Дроты бросают в него и кричат с безопасного места;
       Так и бойцам, в ком по праву сильна на Мезенция злоба,
715 Меч обнажить и напасть на него не хватает отваги,
       Все лишь поодаль шумят и мечут копья и с