И зримые формы, и образы мира,
     Надежно и прочно в себе.

     Его побужденье -
     Весь свет наш бескрайний,
     Любовь -o безмятежный покой
     мирозданья,
     Богатство - всеобщая жизнь,

     А слава его -
     Высокая гордость,
     Уверенность ясная, что обладаешь
     Обличьем всего, что вокруг.

     Все прочее смертно
     И смерти страшится,
     И лишь созерцанье бесцельное мира
     Бесстрашно, бесстрастно всегда.

     Собой оно полно
     И жаждет так мало -
     Возможности гордой отчетливо
     Пока не угаснет мой взор.







     Сколь счастлив тот, кто здесь в сени деревьев
     Сырой землей укрыт, -
     От солнца не страдает он, не мучит
     Его в ночи луна.

     И пусть несет в разодранном пространстве
     Лохмотья туч Эол,
     Пусть Посейдон взъяренный клочья пены
     Швыряет в небеса,

     Он безразличен, и пастух, пришедший
     Под вечер отдохнуть
     В дубраву, где зарыт когда-то слывший
     Подобьем божества,

     Не ведает, что ныне попирает
     Того, кто мог бы стать,
     Коль жизнь была бы вечной, воплощеньем
     Нетленной красоты.







     Ваша веселая дивная молодость,
     Счастье, так полно в себя погруженное,
     Взгляд ваш, каким вы на взгляд отвечаете,
     Ваше незнанье себя

     Делают вас поразительно схожею
     С жизнью всеобщей, и тихо прощаешь вам
     За безотчетную нежность к любимому,
     Что забываете вы,

     Как много юных на бреге безвременном
     Крона, отца правосудья неправого,
     Море смывает, оставив лишь в памяти
     Шелест белесой волны.







     О, сколько горестей смутною делают
     Жизнь нашу краткую! О, сколько бедствий,
     Жалких, нелепо-ничтожных,
     Нам уготовано свыше!

     Сколь счастлив бык, что пасется на пастбище,
     Не сознавая себя, и уходит
     В смерть, словно в сто