оне восседал он -
     Влюбленный раб склонялся перед ним.
     И Вакхом победительно ступал он
     В предел мистериально-сокровенный.

     Он был плебеем, подлым и больным,
     В уничиженье высшего величья.
     Все, что угодно, лишь не безразличье!
     Но безразличье овладело им.
     И Адриан блуждает, как в тумане,
     По лабиринту боли и любви.
     Одолевают не воспоминанья,
     А привиденья, образ потеряв.
     То рядом Антиной - лишь позови,
     То изнываешь, пустоту обняв.

     Дождь зарядил с болезнетворной силой,
     И сырость загустела, как тоска.
     И Адриан на свой альков унылый
     Взглянул, как сквозь века, издалека.
     Увидел тело тихое на ложе,
     Себя в слезах над ним увидел тоже
     И в мыслях, не отличных от скорбей,
     Промолвил приговор души своей:

     "Я статую воздвигну на века
     Свидетельством незыблемым тому,
     Каков он был, каким сошел во тьму.
     Такой красе и вечность коротка.
     Божественности подлинную суть
     Она вдохнуть умела мне во грудь, -
     И если смерть и жизнь и страсть затмила, -
     Ваятель одолеет естество
     И возвратит потомкам божество
     Из глубины веков и Нила.

     И статую я эту вознесу
     На высоту невиданной колонны,
     Чтоб времени завистливые стоны
     Не посягнули на ее красу
     Чредой сражений и землетрясений.
     Рок не таков! Богами правит рок,
     Рукою рока часто служит бог,
     И роковых страшится сам гонений, -
     Ни бог, ни рок не смеет в здешний срок
     Сразить уже сраженный ими гений.

     Из прошлого в грядущие века
     Мост нашей страсти белый перекинем.
     Как Рим над миром, в вечности застынем.
     Чтобы потомок понял: высока
     Любовь и бесконечна в небе синем.

     Но подлинной тоски не передашь...
     Ты - обонянья розовая дрожь.
     С зеленым лавром ты безмерно схож
     И с пламенем любви из винных чаш.
     Воистину алтарь повержен наш,
     И ты меня из бездны упрекнешь,
     Мол, пыл бессилен и напрасен раж -
     И ничего из мрака не вернешь, -
     А может, головы не повернешь,
     А может, возвратишься, как мираж,
     И боль мою, кровавую, как нож,
     Глухим ножнам отчаянья предашь".

     Как тщетно ожидающий свиданья,
     По анфиладам собственной души
     Он мечется - то полон упованья,
     То ужаса - и муки хороши,
     Чтоб время скоротать в такой тиши.

     Там, где сошлись любовь и смерть, - туман.
     Там, где в любовь проникла смерть, - неясность
     Опасность превратилась в безопасность,
     А безопасность - в морок и обман, -
     И пустоты прекрасный истукан
     Вдохнул огонь в минутную безгласность.

     "Мне твой удел внушил иную страсть -
     По вечности великую печаль:
     Достойна ль императорская власть
     Державного стремленья ввысь и вдаль -
     Туда