в вышине, -
     Которую в душе боготворим, -
     Лишь странный образ, явленный извне:
     Он невозможен, потому что зрим.

     Хоть жаль почесть реальностью пустой
     Весь этот яркий, грубо-вещный сон,
     Я пью мечту - магический настой:
     Пусть к истине меня приблизит он.

     И отметаю, горечь затая,
     Всеобщий сон людского бытия.



31
     Я старше времени во много раз,
     Взрослей во много раз, чем мир земной.
     Я позабыл о родине сейчас,
     Но родина по-прежнему со мной.

     Как часто посреди земных забот
     И суеты - случайно, на бегу
     Передо мною образ предстает
     Страны, которой вспомнить не могу.

     Мечты ребячьей свет и тяжкий груз,
     Его не отмету, покуда жив:
     Все обретает струй летейских вкус,
     И целый мир становится фальшив.

     Надежды нет, меня объемлет мрак -
     Но что, как не надежда, мой маяк?




     [ АНТИНОЙ ]

     Как дождь, душа дрожала Адриана.
     Был отрок тих
     В испарине последнего тумана,
     И зренье Адриана страх постиг
     Затменьем смерти, павшим в этот миг.

     Был отрок тих, во мрак свернулся свет -
     И дождь долбил и был как скверный бред
     Убийцы - перепуганной Природы.
     Прошло очарованье прежних лет,
     Врата восторга затворили входы.

     О руки, к Адриановым рукам
     Тянувшиеся, - сколь сегодня стылы!
     О волосы, привычные к венкам!
     О взор, своей не ведающий силы!
     О тело - то ли девы, то ли нет, -
     Божественный посул земного счастья!
     О губы, чей вишневый вешний цвет
     Таил секрет любви и сладострастья!

     Перстов неописуемый язык!
     И влажный зов, каким звучал язык!
     И полная победа совершенства
     В самодержавном скипетре блаженства!
     Отныне все - тоска, туман, обман
     И небыль. Дождь стихает. Адриан
     Склоняется над телом. Горе гневно:

     Нам жизнь даруют боги - и берут,
     И красоту, создав ее, крадут, -
     Но самый плач щемит в груди плачевно:
     Объемлет стон грядущие века,
     И боль в душе настолько велика,
     Что нас не оставляет повседневно.

     Он мертв и не вернется никогда.
     Сама Венера, зная Антиноя
     И зная