це иль колдунье,
     Но лишь о том, кем был не я.

     Мой голос слышался сквозь дали,
     Но я был тот, кто не был мной.
     Цветы весною расцветали,
     Но не была весна весной.

     Легенда грез подобна мигу -
     Чем жил, того не отыскать.
     Из рук моих кто вырвал книгу,
     Что я хотел всю жизнь читать?





x x x
     На свете этом есть у всех вещей
     Предназначенье,
     И лишь лягушки в памяти моей -
     Как исключенье.





x x x
     В подлунном этом мире есть приют
     Любой гнилушке,
     Но лишь в болоте грез моих поют
     Мои лягушки.

     Во мне встает поддельная луна,
     И лунным светом
     Вся заросль камышей оттенена
     В болоте этом.

     Откуда, из какого бытия
     За мною следом
     Воспоминанье шло - не помню я,
     И путь неведом.

     Безмолвствует ничто средь камыша,
     Где нет в помине
     Меня. И чья-то квакает душа
     В ночной пустыне.




x x x
     Услышал и вспомнил лето,
     Пропахший цветами сквер...
     Оркестрик, возникший где-то,-
     Воздушный цветник химер.

     Вернулась ничьей улыбкой
     Мелодия давних лет
     С какой-то надеждой зыбкой,
     В которой надежды нет...

     Я слушаю. Что мне в этом?
     Себе не отдам отчет.
     Но дарит улыбка светом
     И в дар ничего не ждет.





x x x
     То ли в яви, то ли в сонной тайне,
     То ли там, где слиты явь и сон,
     Расположен остров южный, крайний,
     Тот, что нежностью заворожен.
     Только там, на юге, только там
     Место есть и счастью и мечтам.

     Может быть, кокосовые рощи
     В никому неведомом краю
     Сделали бы жизнь милей и проще
     Для поверивших в мечту свою.
     Счастливо - быть может, о, быть может
     Был бы век наш в тех пределах прожит.

     Но как много тягостных вопросов!
     Так что грезить - стоит ли труда?
     Лунный свет среди листвы кокосов
     От луны доносит холода.
     Ах, и там печаль стара, стара:
     Много зла, и нет почти добра.

     Нет, не островком на крайнем юге,
     Нет, не рощей, виденн