лое,
     Все ближе моя тоска.







КОСОЙ ДОЖДЬ

I
     Вплывает в окрестность мираж небывалого порта,
     И в купах соцветий сквозит белизна парусов,
     За которыми стелются тенью
     Вековые деревья пронизанной солнцем округи...

     Та гавань, которая снится мне, вечно в тумане,
     Как вечно на солнце окрестные рощи.
     Но где-то во мне это солнце становится портом,
     Прощально туманя залитые солнцем деревья...

     И, дважды свободный, я трогаюсь в путь.
     Портовая пристань - обочина тихой дороги -
     Встает, как стена,
     И в отвесную горизонтальность
     Уходят суда сквозь деревья,
     С каждой ветки роняя швартовы...

     Кто я сам в этом сне, я не знаю...
     Внезапно на рейде становится море прозрачным,
     И в нем, как огромный эстамп,
     Видна вся округа, деревья, дорога на солнце,
     И старинное судно - древнее, чем весь этот порт,-
     Затеняет окрестную явь,
     Подплывает ко мне и мгновенье спустя,
     Всколыхнув мою душу, плывет на другой ее берег...


II
     В дожде загораются свечи,
     И что ни свеча, то новые всплески в окне...

     Сегодняшний дождь - это светом залитая церковь,
     Где отсветы окон становятся отзвуком ливня...

     Алтарь ее - горы, которые еле видны
     Сквозь дождь, золотое шитье на алтарном покрове...

     Идет литургия, и в окна латынью и ветром,
     Стекло сотрясая, вторгается пасмурный хор...

     Секвенция - шум лимузина, который рассек
     Ряды прихожан, в день печали склонивших колени...
     Вдруг ветер сотряс литургию
     На высшей из нот - и все потонуло в дожде,
     Лишь пасторский голос воды отозвался вдали
     Гудению автомобиля...

     И церковь задула огни
     На исходе дождя...

III
     В бумажном листе спит великий египетский Сфинкс...
     Я пишу - и его очертанья сквозят под рукой,
     А поодаль растут пирамиды.

     Я пишу - и, нечаянно глянув на кончик пера,
     Вижу профиль Хеопса...
     Роняю перо.
     Все темнеет. Я падаю в бездну веков...
     В глубине пирамиды я горблюсь под этой же лампой,
     И вся косность Египта хоронит меня и стихи...

     Слышу в скрипе пера
     Смех Великого Сфинкса,
     И огромная, необозримая лапа
     Сметает с бумаги слова -
     И в бумажной пустынности труп фараона
     Не спускает с меня неподвижно расширенных глаз.