ослабела:
     Исчез обман: старик ты, нет сомненья.
     Природа требует повиновенья,
     Бороться ль? - время силу одолело
     Быстрей воды, гасящей пламень смело;
     За долгим тяжким сном - час пробужденья.
     Мне ясно: улетает жизнь людская,
     Что только раз дана, свежа и здрава.
     А в глуби сердца речь внятна живая -
     Той, что, теперь вне смертного состава,
     Жила, единственная, столь сияя,
     Что, мнится, всех других померкла слава.


     СССLХII

     На крыльях мысли возношусь - и что же:
     Нет-нет и к тем себя почти причту,
     Кто обрели, покинув суету,
     Сокровище, что всех земных дороже.
     Порою стынет сердце в сладкой дрожи,
     Когда уверен я, что слышу ту,
     О ком скорблю: "Люблю тебя и чту, -
     Ты внутренне другой и внешне - тоже".
     Меня к владыке своему она
     Ведет, и я молю позволить впредь
     Мне оба лика зреть - ее и Бога.
     В ответ: "Твоя судьба предрешена.
     Лет двадцать - тридцать нужно потерпеть.
     Не падай духом - разве это много!"


     СССLХIII

     Смерть погасила солнце. Легче глазу
     От стрел слепящих отдыхать впотьмах.
     Кто жгла и леденила - стала прах.
     Увял мой лавр, оставив место вязу.
     Есть в этом боль и облегченье сразу:
     Сегодня мысли дерзкие и страх
     Мне чужды, и росток надежд зачах,
     И скорбь не полнит сердца до отказу.
     Ни ран, ни исцеленья нет ему,
     И я опять свободою владею
     И сладостной и горькой, и к тому,
     Кто небо движет бровию своею,
     Я возвращаюсь - к Богу моему, -
     Устав от жизни, но не сытый ею.


     CCCLXIV

     Лет трижды семь повинен был гореть я,
     Амуров раб, ликуя на костре.
     Она ушла - я дух вознес горе.
     Продлится ль плач за грань десятилетья?
     Страстей меня опутавшую сеть я
     Влачить устал. Подумать о добре
     Давно пора. Твоей, Господь, заре
     Я старости вручаю перволетья!
     Зачем я жил? На что растратил дни?
     Бежал ли я змеи греха ужасной?
     Искал ли я Тебя? Но помяни
     К Тебе мой вопль из сей темницы страстной,
     Где Ты меня замкнул, и чрез огни
     Введи в Свой рай тропою безопасной!


     CCCLXV

     В слезах былые времена кляну,
     Когда созданью бренному, беспечный,
     Я поклоняться мог и жар сердечный
     Мешал полет направить в вышину.
     Ты, видящий паденья глубину,
     Царю небес, невидимый Предвечный,
     Спаси мой дух заблудший и увечный,
     Дай милосердно искупить вину,
     С тем чтобы если я предела войнам
     Не видел в тщетном вихре бытия,
     Хотя бы сделать мой уход пристойным.
     Да увенч