-- К Северному морю
обращен ее синий чепец.-- За потерпевших кораблекрушение.

Моей сестре Леони Обуа из Ашби. Бау -- летняя трава,
жужжащая и зловонная.-- За больных лихорадкой матерей и
детей.

Лулу, дьяволице, не утратившей вкуса к молельням в эпоху
Подруг и своего незавершенного образования. За мужчин.-- К
Мадам ***.

Отроку, которым я был. Святому старцу в миссии или в скиту.

Разуму бедняков. И очень высокому клиру.

Также всякому культу в таких местах достопамятных культов и
среди таких событий, что приходится им подчиниться, согласно
веленью момента или согласно нашим серьезным порокам.

Сегодня вечером Цирцето высокого льда, жирной как рыба,
румяной как десять месяцев красных ночей, (ее сердце --
амбра и спанк). За мою единственную молитву, молчаливую
словно эти ночные края и предшествующую взрывам отваги, еще
более грозным, чем этот полярный хаос.

Любою ценой и со всеми напевами, даже в метафизических
странствиях.-- Но не теперь.

Демократия

"Знамя украшает мерзкий пейзаж, а наше наречье заглушает бой
барабанов.

Самую циничную проституцию мы будем вскармливать в центрах
провинций. Мы истребим логичные бунты.

Вперед, к проперченным, вымокшим странам! -- К услугам самых
чудовищных эксплуатаций, индустриальных или военных.

До свиданья, не имеет значения где. Новобранцы по доброй
воле, к свирепой философии мы приобщимся; для науки --
невежды, для комфорта -- готовы на все, для грядущего --
смерть. Вот истинный путь! Вперед, шагом марш!"

Fairy

Для Елены вступали в заговор орнаментальные соки под
девственной сенью и бесстрастные полосы света в астральном
молчанье. Бухты мертвой любви и обессилевших ароматов
поручали зной лета онемевшим птицам, поручали надлежащую
томность драгоценной траурной барке.

Потом наступало мгновенье для песни жен лесорубов под рокот
потока за руинами леса, для колокольчиков стада под отклик
долины и крики степей.

Для детства Елены содрогались лесные чащи и тени, и грудь
бедняков, и легенды небес.

И танец ее и глаза по-прежнему выше драгоценного блеска,
холодных влияний, удовольствия от декораций и неповторимого
часа.

Война

В детстве мою оптику обострило созерцание небосвода, моему
лицу все людские характеры передали свои оттенки. Феномены
пришли в движенье.-- Теперь постоянное преломленье мгновений
и математическая бесконечность гонят меня по этому миру, где
я обласкан гражданским успехом, почитаем причудливым
детством и большими страстями.-- По праву или по
необходимости, по непредвиденной логике думаю я о войне.

Это так же просто, как музыкальная фраза.

Гений

Он -- это нежность и сегодняшний день, потому что он двери
открыл для пенистых зим и для летнего шума и чистыми сделал
еду и напитки, и потому что в нем прелесть бегущих мимо
пейзажей и бесконечная радость привалов. Он -- это нежность
и завтрашний день, и мощь, и люб