мной. Искусный серафим
Их сплавил из огня, магнита и алмаза,
Чтоб, видя свет во тьме, я следовал за ним.

Два факела живых! Из их повиновенья,
Раб этих нежных слуг, теперь не выйдешь ты...
Минуя западни и камни преткновенья,
Они тебя ведут дорогой Красоты.

Их свет неугасим, хотя едва мерцают,
Как в солнечных лучах, лампады в алтаре,
Но те вещают скорбь, а эти прославляют

Не Смерть во тьме ночной - Рожденье на заре
Так пусть же никогда не гаснет ваша сила,
Восход моей души зажегшие светила!

XLIV. ИСКУПЛЕНИЕ

Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх... хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?

Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?

Вас, ангел свежести, томила лихорадка?
Вам летним вечером, на солнце у больниц,
В глаза бросались ли те пятна желтых лиц,
Где синих губ дрожит мучительная складка?
Вас, ангел свежести, томила лихорадка?

Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
Угрозы старости уж леденили вас?
Там в нежной глубине влюбленно-синих глаз
Вы не читали снисхождения к сединам
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинами?

О, ангел счастия, и радости, и света!
Бальзама нежных ласк и пламени ланит
Я не прошу у вас, как зябнущий Давид...
Но, если можете, молитесь за поэта
Вы, ангел счастия, и радости, и света!

XLV. ИСПОВЕДЬ

Один лишь только раз вы мраморной рукою
 О руку оперлись мою.
Я в недрах памяти, мой добрый друг, с тоскою
 Миг этой близости таю.

Все спало. Как медаль, на куполе высоком
 Блестела серебром луна.
На смолкнувший Париж торжественным потоком
 Лилась ночная тишина.

Лишь робко крадучись иль прячась под ворота,
 Не спали кошки в этот час,
Или доверчиво, как тень, как близкий кто-то,
 Иная провожала нас.

И дружба расцвела меж нами в свете лунном, -
 Но вдруг, в сияющей ночи,
У вас, красавица, у лиры той, чьим струнам
 Сродни лишь яркие лучи,

У светлой, радостной, как праздничные трубы,
 Все веселящие вокруг,
Улыбкой жалобной скривились, дрогнув, губы,
 И тихий ст