одинаково, но только  один  из  них
достигает цели.
     От  того  же  зависят  и  превратности благополучия: пока для того, кто
действует осторожностью и терпением,  время  и  обстоятельства  складываются
благоприятно,   он   процветает,   но   стоит   времени   и  обстоятельствам
перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего
образа действий. И нет людей, которые умели бы к этому  приспособиться,  как
бы  они  ни  были  благоразумны. Во-первых, берут верх природные склонности,
вовторых, человек не может заставить себя свернуть с пути, на котором он  до
того  времени  неизменно  преуспевал.  Вот почему осторожный государь, когда
настает время применить натиск; не умеет этого сделать и  оттого  гибнет,  а
если   бы  его  характер  менялся  в  лад  с  временем  и  обстоятельствами,
благополучие его было бы постоянно.
     Папа  Юлий   всегда   шел   напролом,   время   же   и   обстоятельства
благоприятствовали  такому образу действий, и потому он каждый раз добивался
успеха. Вспомните его первое предприятие -- захват Болоньи,  еще  при  жизни
мессера  Джованни Бентивольи. Венецианцы были против, король Испании тоже, с
Францией еще велись об этом переговоры, но папа  сам  выступил  в  поход,  с
обычной   для   него   неукротимостью   и   напором.   И   никто   этому  не
воспрепятствовал, венецианцы -- от страха, Испания --  надеясь  воссоединить
под  своей властью Неаполитанское королевство; уступил и французский король,
так как,  видя,  что  Папа  уже  в  походе,  и  желая  союза  с  ним  против
венецианцев,  он  решил,  что не может без явного оскорбления отказать ему в
помощи войсками.
     Этим натиском и внезапностью папа Юлий достиг того, чего не  досгиг  бы
со  всем  доступным человеку благоразумием никакой другой глава Церкви; ибо,
останься он в Риме, выжидая, пока все уладится и образуется, как  сделал  бы
всякий  на его месте, король Франции нашел бы тысячу отговорок, а все другие
--  тысячу  доводов  против  захвата.  Я  не  буду  говорить  о  прочих  его
предприятиях,  все  они  были  того  же  рода,  и  все  ему удавались; из-за
краткости правления он так и не испытал неудачи, но,  проживи  он  дольше  и
наступи такие времена, когда требуется осторожность, его благополучию пришел
бы  конец,  ибо  он  никогда  не  уклонился  бы  с того пути, на который его
увлекала натура.
     Итак, в заключение скажу, что фортуна непостоянна, а человек упорствует
в своем  образе  действий,  поэтому,  пока  между  ними  согласие,   человек
пребывает  в  благополучии,  когда  же  наступает  разлад,  благополучию его
приходит конец. И все-таки я полагаю, что натиск  лучше,  чем  осторожность,
ибо  фортуна  --  женщина,  и  кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и
пинать-таким она поддается скорее, чем тем, кто  холодно  берется  за  дело.
Поэтому  она,  как женщина,-- подруга молодых, ибо они не так осмотрительны,
более отважны и с большей дерзостью ее укрощают.

ГЛАВА XXVI

      ПРИЗЫВ ОВЛАДЕТЬ ИТАЛИЕЙ
      И ОСВОБОДИТЬ ЕЕ ИЗ РУК ВАРВАРОВ

     Обдумывая все сказанное и размышляя наедине с  собой,  настало  ли  для
Италии  время  чествовать  нового государя и есть ли в ней материал, которым
мог бы воспользоваться мудрый и доблестный человек, чтобы придать ему  форму
--  во  славу  себе  и  на  благо  отечества,-- я заключаю, что столь многое
благоприятствует появлению нового государя, что едва  ли  какое-либо  другое
время  подошло  бы  для  этого  больше, чем наше. Как некогда народу Израиля
надлежало пребывать в рабстве у египтян, дабы  Моисей  явил  свою  доблесть,
персам  --  в  угнетении у мидийцев, дабы Кир обнаружил величие своего духа,
афинянам -- в разобщении, дабы Тезей совершил свой  подвиг,  так  и  теперь,
дабы  обнаружила  себя  доблесть италийского духа, Италии надлежало дойти до
нынешнего ее позора: до большего рабства, чем евреи; до  большего  унижения,
чем  персы;  до  большего  разобщения,  чем  афиняне: нет в ней ни главы, ни
порядка; она разгромлена, разорена, истерзана, растоптана, повержена в прах.
     Были мгновения, когда казалось, что перед нами тот, кого  Бог  назначил
стать  избавителем  Италии, но немилость судьбы настигала его на подступах к
цели. Италия же, теряя последние силы, ожидает того, кто  исцелит  ей  раны,
спасет от разграбления Ломбардию, от поборов -- Неаполитанское королевство и
Тоскану, кто уврачует ее гноящиеся язвы. Как молит она Бога о ниспослании ей
того,  кто избавит ее от жестокости и насилия варваров! Как полна она рвения
и  готовности  стать  под  общее  знамя,  если  бы  только   нашлось,   кому
его-понести!
     И самые большие надежды возлагает она ныне на ваш славный дом, каковой,
благодаря  доблести  и  милости судьбы, покровительству Бога и Церкви, глава
коей принадлежит к вашему дому, мог бы принять  на  себя  дело  освобождения
Италии. Оно окажется не столь уж трудным, если вы примете за образец жизнь и
деяния  названных  выше  мужей.  Как  бы  ни были редки и достойны удивления
подобные люди, все же они -- люди, и каждому из них выпал  случай  не  столь
благоприятный,  как  этот.  Ибо  дело  их  не  было  более правым, или более
простым, или более угодным Богу. Здесь дело поистине правое,-- "lustum  enim
est  bellum  quibus  necessarium,  et  pia arma ibi nulla nisi in armis spes
est". [Ибо та война справедлива, которая необходима, и то  оружие  священно,
на   которое   единственная   надежда   (лат.)].   Здесь   условия  поистине
благоприятны, а где благоприятны условия, там трудности отступают,  особенно
если  следовать  примеру  тех  мужей,  которые названы мною выше. Нам явл