е
одно  полезное  правило,  а  именно:  что дела, неугодные подданным государи
должны возлагать на других, а угодные -- исполнять  сами.  В  заключение  же
повторю,  что  государю надлежит выказывать почтение к знати, но не вызывать
ненависти в народе.
     Многие, пожалуй, скажут, что пример жизни и  смерти  некоторых  римских
императоров  противоречит  высказанному  здесь  мнению.  Я  имею  в виду тех
императоров, которые, прожив достойную жизнь  и  явив  доблесть  духа,  либо
лишились  власти,  либо  были  убиты  вследствии  заговора.  Желая  оспорить
подобные возражения, я разберу качества нескольких императоров и докажу, что
их привели к крушению как раз те причины, на которые я указал выше. Заодно я
хотел  бы  выделить  и  все  то  наиболее  поучительное,  что  содержится  в
жизнеописании императоров -- преемников Марка, сына его Коммода, Пертинакса,
Юлиана,   Севера,   сына   его  Антонина  Каракаллы,  Макрина,  Гелиогабала,
Александра и Максимина.
     Прежде всего надо сказать, что если  обыкновенно  государям  приходится
сдерживать  честолюбие знати и необузданность народа, то римским императорам
приходилось  сдерживать  еще  жестокость  и  алчность  войска.  Многих   эта
тягостная   необходимость   привела   к  гибели,  ибо  трудно  было  угодить
одновременно и народу, и войску. Народ желал  мира  и  спокойствия,  поэтому
предпочитал  кротких  государей,  тогда  как  солдаты предпочитали государей
воинственных, неистовых, жестоких и хищных -- но только при условии, что эти
качества будут проявляться по отношению к народу, так, чтобы самим  получать
двойное жалованье и утолять свою жестокость и алчность.
     Все  это  неизбежно приводило к гибели тех императоров, которым не было
дано -- врожденными свойствами  или  стараниями  --  внушать  к  себе  такое
почтение,  чтобы  удержать  в  повиновении  и народ, и войско. Большая часть
императоров -- в особенности те, кто возвысился до императорской  власти,  а
не получил ее по наследству,-- оказавшись меж двух огней, предпочли угождать
войску,  не  считаясь с народом. Но другого выхода у них и не было, ибо если
государь не может избежать ненависти кого-либо из подданных,  то  он  должен
сначала  попытаться  не  вызвать  всеобщей  ненависти.  Если же это окажется
невозможным, он должен приложить все  старания  к  тому,  чтобы  не  вызвать
ненависти у тех, кто сильнее. Вот почему новые государи, особенно нуждаясь в
поддержке,  охотнее  принимали  сторону  солдат,  нежели народа. Но и в этом
случае терпели неудачу, если не умели внушить к себе надлежащего почтения.
     По указанной  причине  из  трех  императоров  --  Марка,  Пертинакса  и
Александра,   склонных   к   умеренности,   любящих  справедливость,  врагов
жестокости, мягких и милосердных, двоих постигла  печальная  участь.  Только
Марк  жил  и  умер в величайшем почете, ибо унаследовал императорскую власть
iure hereditario [по праву наследства (лат.)] и не нуждался в  признании  ее
ни  народом,  ни  войском.  Сверх  того, он внушил подданным почтение своими
многообразными добродетелями, поэтому сумел удержать в  должных  пределах  и
народ,  и  войско и не был ими ни ненавидим, ни презираем. В отличие от него
Пертинакс  стал  императором  против  воли  солдат,  которые,  привыкнув   к
распущенности  при  Коммоде,  не  могли  вынести честной жизни, к которой он
принуждал их, и возненавидели его, а так как к тому же они презирали его  за
старость, то он и был убит в самом начале своего правления.
     Здесь  уместно  заметить,  что  добрыми  делами  можно  навлечь на себя
ненависть точно также, как и дурными, поэтому государь, как я  уже  говорил,
нередко  вынужден отступать от добра ради того, чтобы сохранить государство,
ибо та часть подданных, чьего расположения ищет государь,-- будь  то  народ,
знать  или войско,-- развращена, то и государю, чтобы ей угодить, приходится
действовать соответственно, и в этом случае добрые дела могут ему повредить.
Но перейдем к Александру: кротость его, как рассказывают ему в похвалу, была
такова, что за четырнадцать лет его правления не был казнен без суда ни один
человек. И все  же  он  возбудил  презрение,  слывя  чересчур  изнеженным  и
послушным матери, и был убит вследствии заговора в войске.
     В  противоположность  этим  троим  Коммод,  Север,  Антонин Каракалла и
Максимин отличались крайней алчностью и жестокостью. Угрожая войску, они как
могли разоряли и  претесняли  народ,  и  всех  их,  за  исключением  Севера,
постигла  печальная  участь.  Север  же  прославился такой доблестью, что не
утратил расположения солдат до конца жизни и счастливо правил,  несмотря  на
то  что  разорял  народ. Доблесть его представлялась необычайной и народу, и
войску: народ она пугала и ошеломляла, а войску внушала благоговение. И  так
как  все  совершенное  им в качестве нового государя замечательно и достойно
внимания, то я хотел бы, не вдаваясь в  частности,  показать,  как  он  умел
уподобляться  то льву, то лисе, каковым, как я уже говорил, должны подражать
государи.
     Узнав  о  нерадивости   императора   Юлиана,   Север   убедил   солдат,
находившихся под его началом в Славонии, что их долг идти в Рим отомстить за
смерть  императора  Пертинакса, убитого преторианцами. Под этим предлогом он
двинул  войско  на  Рим,  никому  не  открывая  своего  намерения   добиться
императорской  власти, и прибыл в Италию прежде, чем туда донесся слух о его
выступлении. Когда он достиг  Рима,  Сенат,  испугавшись,  провозгласил  его
императором  и  приказал  убить Юлиана. Однако на пути Юлиана стояло еще два
препятствия: в Азии Песценний Нигер, глава  азийского  войска,  провозгласил
себя императором, на западе соперником его стал Альбин. Выступить в открытую
против  обоих  было опасно, поэтому Север решил на Нигера напасть открыто, а
Альбина устранить хитростью. Последнему он  написал,  что,  будучи  возведен
Сенатом  в  императорское  достоинство,  желает  разделить  с ним эту честь,
просит  его  принять  титул  Цезаря  и  по  решению  Се