— а с ним вам дана надежда на всё и забвение мучительнейших скорбей! Но самая 
мучительная скорбь для нас всех — та долгая, лишённая всякого достоинства жизнь,
 которую немецкий гений, отчуждённый от дома и родины, вёл на службе у коварных 
карлов. Вы понимаете это слово — как в заключение вы поймёте и надежды мои. 	

	
25

Музыка и трагический миф в одинаковой мере суть выражение дионисической 
способности народа и неотделимы друг от друга. Они совместно коренятся в 
области искусства, лежащей по ту сторону аполлонизма; они наполняют своим 
светом страну, в радостных аккордах которой пленительно замирает диссонанс и 
рассеивается ужасающий образ мира; они играют с жалом скорби, доверяя безмерной 
мощи своих чар; они оправдывают этой игрой существование даже «наихудшего мира».
 Здесь дионисическое начало, если сопоставить его с аполлоническим, является 
вечной и изначальной художественной силой, вызвавшей вообще к существованию 
весь мир явлений: в этом мире почувствовалась необходимость в новой, 
просветляющей и преображающей иллюзии, задача которой была удержать в жизни 
этот подвижный и живой мир индивидуации. Если бы мы могли представить себе 
вочеловечение диссонанса, — а что же иное и представляет собою человек? — то 
такому диссонансу для возможности жить потребовалась бы какая-нибудь дивная 
иллюзия, набрасывающая перед ним покров красоты на собственное его существо. В 
этом и лежит действительное художественное намерение Аполлона: в имени его мы 
объединяем все те бесчисленные иллюзии прекрасного кажущегося, которые в каждое 
данное мгновение делают существование вообще достойным признания и ценностью и 
побуждают нас пережить и ближайшее мгновение. 

При этом в сознании человеческого индивида эта основа всяческого существования, 
это дионисическое подполье мира может и должно выступать как раз лишь настолько,
 насколько оно может быть затем преодолено аполлонической просветляющей и 
преображающей силой, так что оба этих художественных стремления принуждены, по 
закону вечной справедливости, развивать свои силы в строгом соотношении. Там, 
где дионисические силы так неистово вздымаются, как мы это видим теперь в жизни,
 там уже, наверное, и Аполлон снизошёл к нам, скрытый в облаке; и грядущее 
поколение, конечно, увидит воздействие красоты его во всей его роскоши. 

А что это воздействие необходимо, это каждый может всего вернее ощутить при 
посредстве интуиции, если он хоть раз, хотя бы во сне, перенесётся чувством в 
древнеэллинское существование; бродя под высокими ионическими колоннадами, 
подымая взоры к горизонту, очерченному чистыми и благородными линиями, 
окружённый отображениями своего просветлённого образа в сияющем мраморе, среди 
торжественно шествующих или с тонкой изящностью движущихся людей, с их 
гармонически звучащей речью и ритмическим языком жестов, — разве не возденет он 
рук к Аполлону и не воскликнет под напором этой волны прекрасного: «Блаженный 
народ эллинов! Как велик должен быть между вами Дионис, если делосский бог счёл 
нужными такие чары для исцеления вас от дифирамбического безумия!» — А 
настроенному так человеку престарелый афинянин мог бы возразить, бросив на него 
возвышенный взор Эсхила: «Но скажи и то, странный чужеземец: что должен был 
выстрадать этот народ, чтобы стать таким прекрасным! А теперь последуй за мной 
к трагедии и принеси со мной вместе жертву в храме обоих божеств!»
??

??

??

??



www.koob.ru