нахожу себе пропитание; при отсутствии таких небольших оглядок я сделаю себя 
невозможным". Так как представляется почти нравственно-безразличным, написать 
ли строкою больше или меньше, да к тому же еще, быть может, без подписи, то 
некто, имеющий деньги и влияние, может сделать всякое мнение общественным. Кто 
знает, что большинство людей слабо в мелочах, и хочет через них осуществить 
свои собственные цели, тот всегда опасен.
448
Слишком громкий тон жалоб. Когда какое-либо общественное зло (например, 
недостатки управления, подкупность и произвол в политических или ученых 
корпорациях) описывается в сильно преувеличенном виде, такое описание, правда, 
теряет действие на более проницательных, но тем сильнее действует на 
непроницательных (которые остались бы равнодушными при точном и умеренном 
описании). Но так как последние составляют значительное большинство и таят в 
себе большую силу воли, более неистовую тягу к действию, то такое преувеличение 
становится поводом для расследований, наказаний, обещаний и реформ. - В этом 
смысле полезно описывать общественное зло в преувеличенном виде.
449
Мнимые делатели погоды в политике. Подобно тому, как народ втайне предполагает, 
что тот, кто умеет разбираться в погоде и предсказывает ее за день вперед, сам 
делает погоду, - так даже образованные и ученые люди с суеверной верой 
приписывают великим государственным деятелям, как их собственное дело, все 
важные перемены и конъюнктуры, наступившие во время их правления, если только 
известно, что эти деятели знали их раньше, чем другие люди, и основывали на 
этом свои расчеты; таким образом, их тоже принимают за делателей погоды - и эта 
вера есть не последнее орудие их могущества.
450
Новое и старое понятие правительства. Разделять правительство и народ так, как 
будто в их лице борются и приходят к соглашению две отдельные сферы сил, более 
сильная и высокая и более слабая и низкая, есть остаток унаследованного 
политического сознания, которое еще теперь точно соответствует исторически 
установившемуся соотношению сил в большинстве государств. Если, например, 
Бисмарк называет конституционную форму правления компромиссом между 
правительством и народом, то он руководится принципом, разумность которого 
обусловлена исторически (и тем же, впрочем, обусловлен и придаток неразумия, 
без которого ничто человеческое не может существовать). В противоположность 
этому теперь следует научиться - согласно принципу, который возник только из 
головы и уже должен делать историю, - что правительство есть не что иное, как 
орган народа, а не какой-либо опекающий и почитаемый "верх" в отношении к 
воспитанному в скромности "низу". Прежде чем принять это доселе неисторическое 
и произвольное, хотя и более логическое, понятие правительства, следует учесть 
его последствия: ибо отношение между народом и правительством есть самый 
могущественный прототип, по образцу которого непроизвольно строится отношение 
между учителем и школьником, хозяином дома и слугами, отцом и семьей, 
военачальником и солдатом, мастером и учеником. Все эти отношения, под влиянием 
господствующей конституционной формы правления, теперь немного перестраиваются: 
они становятся компромиссами. Но как они должны преобразиться и переместиться, 
изменить название и сущность, если головами всюду овладеет указанное 
самоновейшее понятие! - на это, впрочем, понадобится, быть может, еще целое 
столетие. Притом более всего желательны осторожность и медленное развитие.
451
Справедливость как партийный призывный клич. Благородные (хотя и не очень 
проницательные) представители господствующего класса, конечно, могут дать себе 
обет: мы будем относиться к людям, как к равным, и даруем им равные права. В 
этом смысле возможен социалистический образ мыслей, основанный на 
справедливости; но, повторяю, лишь в пределах господствующего класса, который в 
этом случае посредством жертв и отречений осуществляет справедливость. Напротив,
 требование равенства прав, которое выставляется социалистами из угнетенной 
касты, вытекает отнюдь не из справедливости, а из алчности. - Когда зверю 
показывают вблизи кровавые куски мяса и снова отнимают их, пока он, наконец, не 
начнет реветь, - полагаете ли вы, что этот рев означает справедливость?
452
Собственность и справедливость. Когда социалисты показывают, что распределение 
собственности в современном человечестве есть последствие бесчисленных 
несправедливостей и насилий, и in summa отвергают обязательство в отношении 
столь неправомерно обоснованного владения, то они видят лишь нечто единичное. 
Все прошлое старой культуры построено на насилии, рабстве, обмане, заблуждении; 
но мы сами, наследники всех этих условий или даже сгустки всего этого прошлого, 
не можем отменить самих себя и не должны стремиться выделить из себя единичную 
часть. Несправедливый образ мыслей содержится и в душах неимущих, они не лучше, 
чем имущие, и не имеют никакого морального преимущества, ибо некогда их предки 
были имущими. Не насильственные новые распределения необходимы, а постепенные 
пересоздания образа мыслей; справедливость должна стать во всех большей, 
инстинкт насилия должен всюду ослабеть.
453
Кормчий страстей. Государственный деятель создает общественные страсти, чтобы 
получить выгоду от возбуждаемой ими противоположной страсти. Привожу пример: 
немецкий государственный деятель хорошо знает, что католическая церковь никогда 
не будет иметь общих планов с Россией и что она даже скорее соединится с 
турками, чем с Россией; точно так же он знает, что вся опасность грозит теперь 
Германии от союза Франции с Россией. Если он может добиться того, чтобы сделать