поддаются чарам какой-либо метафизической философии. Наконец, последняя тоже 
становится для них неправдоподобной; наоборот, искусство начинает удовлетворять 
все больше, так что некоторое время метафизика еле сохраняется и продолжает 
жить, лишь преобразуясь в искусство или в качестве поэтически просветленного 
настроения. Но научный дух становится все повелительнее и ведет человека к 
естествознанию и истории, и в частности к строжайшим методам познания, тогда 
как на долю искусства остается все менее строгое и притязательное значение. Все 
это совершается обыкновенно в продолжение первых тридцати лет жизни человека. 
Это есть повторение курса, над которым человечество трудилось, быть может, 
тридцать тысяч лет.
273
Отойти назад не значит отстать. Кто в настоящее время начинает свое развитие, 
исходя из религиозных чувств, и затем, быть может, продолжает сравнительно 
долго жить в метафизике и искусстве, тот, конечно, отступил назад на 
значительное расстояние и начинает свое состязание в беге с другими 
современными людьми при неблагоприятных условиях; он, видимо, теряет 
пространство и время. Но благодаря тому что он находился в тех областях, где 
освобождаются пыл и энергия и где сила постоянно течет, как вулканический поток,
 из непрегражденного источника, позднее, когда он в надлежащее время расстается 
с этими областями, он тем скорее подвигается вперед, его нога окрылена, его 
грудь научилась дышать более спокойно, медленно и выдержанно. - Он отступил 
назад только для того, чтобы иметь надлежащее расстояние для прыжка; и потому в 
этом отступлении может даже лежать нечто страшное и угрожающее.
274
Отрезок нас самих в качестве художественного объекта. Умение сознательно 
сохранять и верно изображать некоторые фазы своего развития, которые менее 
значительные люди переживают почти бессознательно и затем стирают с доски своей 
души, есть признак более высокой культуры: ибо это есть высший род живописи, 
доступный лишь немногим. Для этого необходимо искусственно изолировать 
указанные фазы. Изучение истории развивает способность к такого рода живописи, 
ибо оно постоянно призывает нас, по поводу каждого отдела истории - истории 
народа или человеческой жизни, - представлять себе совершенно определенный 
горизонт мыслей, определенную силу ощущений, преобладание одних и вытеснение 
других. В умении быстро воссоздавать такие системы мыслей и чувств из наличного 
материала, как впечатление от храма - из немногих, случайно сохранившихся 
колонн и остатков стен, состоит историческое чувство. Ближайшим результатом его 
является то, что мы научаемся понимать наших ближних как подобные, совершенно 
определенные системы и как представителей различных культур, т. е. постигать их 
необходимость, но и их изменчивость; и, кроме того, повторяю, - мы научаемся 
отделять и самостоятельно рассматривать отдельные части нашего собственного 
развития.
275
Циники и эпикурейцы. Циник познаёт связь между увеличением и усилением 
страданий людей более высокой культуры, с одной стороны, и обилием потребностей 
- с другой; он постигает, следовательно, что из обилия мнений о прекрасном, 
подобающем, надлежащем, утешительном должны были возникнуть богатые источники 
как наслаждения, так и страдания. Опираясь на это знание, он воспитывает себя в 
регрессивном направлении, отказываясь от многих из этих мнений и освобождаясь 
от некоторых требований культуры; этим он приобретает чувство свободы и 
могущества, и постепенно, когда привычка делает для него сносным его образ 
жизни, он действительно реже и слабее ощущает страдания, чем культурный человек,
 и приближается к домашнему животному; сверх того, он во всем ощущает прелесть 
контраста - и может также ругаться сколько угодно - благодаря чему он снова 
возвышается над психическим миром животного. - Эпикуреец стоит на той же точке 
зрения, как и циник; между ними обычно есть лишь разница в темпераменте. Далее, 
эпикуреец использует свою более высокую культуру, чтобы сделать себя 
независимым от господствующих мнений; он возвышается над последними, тогда как 
циник ограничивается только отрицанием. Он как бы бродит в тихих, защищенных от 
ветра, полутемных аллеях, в то время как над ним, среди ветра, верхи деревьев 
шумят, выдавая ему, как бурно мятется вокруг него мир. Напротив, циник как бы 
ходит голышом среди порывов ветра и закаляет себя, пока не впадает в 
бесчувствие.
276
Микрокосм и макрокосм культуры. Лучшие открытия о культуре человек делает в 
себе самом, когда он находит в себе господство двух разнородных сил. Допустим, 
что человек в одинаковой мере живет любовью к пластическому искусству или к 
музыке и увлекаем духом науки и что он считает невозможным устранить это 
противоречие уничтожением одной из названных сил и совершенным разнузданием 
другой; ему остается теперь только создать из себя столь обширное здание 
культуры, что обе эти силы могут жить в нем, хотя и на разных концах здания, 
тогда как между ними находят себе приют примирительные промежуточные силы, 
превосходящие их своим могуществом, чтобы в случае нужды прекратить возникшую 
борьбу. Но такое здание культуры в отдельной личности будет иметь величайшее 
сходство со строением культуры в целые исторические эпохи и служить постоянным 
уроком для понимания последней по аналогии. Ибо всюду, где развивалась великая 
архитектура культуры, ее задачей было принудить к миру противоборствующие силы 
с помощью накопления сверхмощного запаса прочих, менее несовместимых сил, не 
подавляя первых и не налагая на них оков.
277
Счастье и культура. Созерцание обстановки нашего детства потрясает нас: беседка,