Здесь бытие - начало, возникшее через  опосредствование  и  притом  через
опосредствование, которое есть в то же время снимание самого себя; при  этом
предполагается, что чистое знание есть результат конечного знания, сознания.
Но  если  не  делать   никакого   предположения,   а   само   начало   брать
непосредственно, то начало будет  определяться  только  тем,  что  оно  есть
начало логики, мышления  для  себя.  Имеется  лишь  решение,  которое  можно
рассматривать и как произвол, а именно решение рассматривать  мышление,  как
таковое. Таким образом, начало должно быть абсолютным, или, что здесь то  же
самое,  абстрактным,  началом;  оно,  таким  образом,   ничего   не   должно
предполагать, ничем  не  должно  быть  опосредствовано  и  не  должно  иметь
какое-либо основание; оно само, наоборот, должно быть основанием всей науки.
Оно поэтому должно быть чем-то (ein) всецело непосредственным  или,  вернее,
лишь самим  (das)  непосредственным.  Как  оно  не  может  иметь  какое-либо
определение по  отношению  к  иному,  так  оно  не  может  иметь  какое-либо
определение внутри себя,  какое-либо  содержание,  ибо  содержание  было  бы
различением  и  соотнесением  разного,   было   бы,   следовательно,   неким
опосредствованием. Итак, начало - чистое бытие.
   Изложив  то,  что  прежде   всего   относится   лишь   к   самому   этому
наипростейшему, логическому началу, можно привести еще и другие соображения.
Однако они не столько могут служить разъяснением  и  подтверждением  данного
выше простого изложения (которое само по себе закончено), сколько вызываются
лишь представлениями и соображениями, которые могут нам мешать еще до  того,
как приступим к делу, но с которыми, как и со всеми другими  предрассудками,
предшествующими [изучению науки], должно быть покончено  в  самой  науке,  и
поэтому, собственно говоря,  здесь  следовало  бы,  указывая  на  это,  лишь
призвать [читателя] к терпению.
   Понимание того, что абсолютно истинное есть, несомненно, результат и что,
наоборот, всякий результат  предполагает  некое  первое  истинное,  которое,
однако,  именно  потому,  что  оно  есть   первое,   не   необходимо,   если
рассматривать его объективно, и которое с субъективной стороны не познано, -
это понимание привело  в  новейшее  время  к  мысли,  что  философия  должна
начинать лишь с чего-то гипотетически  и  проблематически  истинного  и  что
поэтому философствование может  быть  сначала  лишь  исканием.  Этот  взгляд
Рейнгольд многократно отстаивал в последние годы своего философствования,  и
необходимо отдать справедливость этому взгляду и признать, что в его  основе
лежит истинный интерес к спекулятивной природе философского  начала.  Разбор
этого взгляда дает в то  же  время  повод  предварительно  разъяснять  смысл
логического развития вообще, ибо указанный взгляд с самого начала  принимает
во внимание это движение вперед. И  притом  этот  взгляд  представляет  себе
развитие так, что в философии движение вперед есть скорее возвращение  назад
и обоснование, только благодаря которому и делается вывод, что  то,  с  чего
начали, есть не просто принятое произвольно, а в  самом  деле  есть  отчасти
истинное, отчасти первое истинное.
   Нужно признать весьма важной мысль (более определенной она будет в  самой
логике),  что  движение  вперед  есть  возвращение  назад  в  основание,   к
первоначальному и истинному, от которого зависит  то,  с  чего  начинают,  и
которое на  деле  порождает  начало.  -  Так,  сознание  на  своем  пути  от
непосредственности, которой оно начинает, приводится обратно  к  абсолютному
знанию как к своей внутренней истине. Это последнее, основание, и
   есть  то,  из   чего   происходит   первое,   выступившее   сначала   как
непосредственное. - Так, в еще большей мере, абсолютный  дух,  оказывающийся
конкретной и последней высшей истиной всякого бытия, познается как  свободно
отчуждающий себя в конце развития и отпускающий себя,  чтобы  принять  образ
непосредственного бытия, познается как решающийся сотворить мир,  в  котором
содержится все  то,  что  заключалось  в  развитии,  предшествовавшем  этому
результату, и что благодаря этому обратному положению превращается вместе со
своим началом в нечто зависящее от результата как от принципа.  Главное  для
науки   не   столько   то,   что   началом   служит   нечто    исключительно
непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе  круговорот,
в котором первое становится также и последним, а последнее - также и первым.
   Поэтому оказывается, с другой стороны, столь же необходимым рассматривать
как результат то, во что движение возвращается как в свое основание. С  этой
точки зрения первое есть также и основание, а последнее  нечто  производное;
так как исходят из первого и с  помощью  правильных  заключений  приходят  к
последнему  как  к  основанию,  то  это  основание  есть  результат.  Далее,
поступательное  движение   от   того,   что   составляет   начало,   следует
рассматривать как дальнейшее его  определение,  так  что  начало  продолжает
лежать в основе всего последующего и не исчезает из  него.  Движение  вперед
состоит не в том, что выводится лишь нечто иное или  совершается  переход  в
нечто истинно иное, а, поскольку такой переход имеет место, он снова снимает
себя. Таким образом, начало философии есть наличная и сохраняющаяся на  всех
последующих  этапах  развития  основа,  есть  то,   что   остается   всецело
имманентным своим дальнейшим определениям.
   Благодаря  именно  такому   движению   вперед   начало   утрачивает   все
одностороннее, которое оно имеет в этой определенности, заключающейся в том,
что оно есть нечто непосредственное и  абстрактное  вообще;  оно  становится
чем-то опосредствованным, и линия продвижения науки тем самым превращается в
круг. В то же время оказывается, что то, что составляет начало,  будучи  еще
неразвитым, бессодержательным, по-настоящему еще не познается в начале и что
лишь наука, и притом во всем ее развитии, есть завершенное, содержательное и