свободным  и  самостным  объектом,  некоторым  другим  "я",   -  тем   самым
противопоставило себя самому  себе в качестве  различенного от себя "я",  но
именно этим и повысилось над себялюбием только разрушающего вожделения.


        ) Признающее самосознание.

     Вї430


     Это есть  самосознание для самосознания, прежде всего  непосредственно,
как другое  для другого. Я созерцаю в нем  самого себя как "я"; но и в самом
себе  я   опять-таки  созерцаю  непосредственно  наличный,  в  качестве  "я"
абсолютно  по  отношению  ко  мне  самостоятельный,  другой  объект.  Снятие
единичности самосознания  было первым снятием; этим  самосознание определено
только  как  особенное.  Это противоречие порождает влечение показать себя в
качестве свободной самости и для другого быть на лицо как таковым, - процесс
признания.
     Прибавление.    Вторая    ступень   развития   самосознания   имеет   с
самосознанием,  образующим первую ступень его развития и его находящимся  во
власти   вожделения,    прежде    всего    общее    для    них   определение
непосредственности. В этом  определении заключается огромное противоречие, а
именно: так как "я" есть совершенно всеобщая, абсолютно-непрерывная, никакой
границей  не прерванная,  для  всех  людей общая сущность,  те обе связанные
здесь друг  с другом самости  образуют единое  тождество, так сказать,  один
свет  и тем не  менее  в то  же  время представляют собой два "я", которые в
совершенной косности и недоступности  друг для  друга существуют каждое  как
нечто  в-самое-себя-рефлектированное,  от  другого  абсолютно  различенное и
непроницаемое для него.


Вї431



     Это  противоречие есть  борьба; ибо я  не могу знать себя в другом  как
самого себя, поскольку другое есть для меня непосредственное другое наличное
бытие; я поэтому стремлюсь снять эту его непосредственность. Точно  так же и
"я"  не может  быть  признано  как  непосредственное,  но  признается  лишь,
поскольку  я сам снимаю в себе свою непосредственность и благодаря этому даю
моей свободе наличное бытие. Но  эта непосредственность есть в  то  же время
телесность самосознания, в которой оно, как в своем  внешнем знаке и орудии,
имеет  чувство самого  себя,  равно  как и свое бытие  для  других,  и  свое
опосредствующее с ними отношение.
     Прибавление. Более точная  форма  противоречия состоит  в  том, что оба
находящиеся  в отношению  друг  к  другу, самосознающие субъекта,  -  потому
именно,  что они  имеют непосредственное  наличное бытие,  - суть природные,
телесные  субъекты,  существуют, следовательно,  в  виде  вещи,  подчиненной
чуждой  силе, и  в качестве  такой вещи вступают  в  соприкосновение  друг с
другом, но в то же время являются, однако, безусловно свободными и не должно
обходиться  друг   с  другом,   как   только  с  чем-то   только  данным   в
непосредственном  наличном  бытии,  как  с  чем-то  только  природным.   Для
преодоления этого  противоречия  необходимо, чтобы  обе  противостоящие друг
другу самости в своем наличном бытии, в своем  бытии-для-другого полагали бы
себя как то и взаимно признавали бы себя за то, что они  есть в себе, или по
своему понятию, - именно не только за природные, но и за свободные существа.
Только  так  осуществляется  истинная  свобода,  ибо  ввиду  того,  что  эта
последняя  состоит  в  тождестве  меня  с  другим, я  только  тогда  истинно
свободен,  если и другой также  свободен  и мной  признается  свободным. Эта
свобода  одного  в  другом соединяет людей  внутренним  образом;  тогда как,
наоборот,  потребность  и нужда сводит их  вместе только внешне. Люди должны
поэтому стремиться  к тому, чтобы найти себя  друг в друге.  Но это не может
произойти до тех  пор, пока они остаются во власти своей непосредственности,
своей природности, ибо эта последняя есть как раз то, что разобщает  их друг
с  другом и  препятствует им быть друг в отношении друга свободными. Свобода
требует  поэтому  того, чтобы самосознающий субъект в  своей природности  не
давал проявиться и природности других тоже не терпел бы, но чтобы, напротив,
относясь   равнодушно  к  наличному  бытию,   в  отдельных  непосредственных
отношениях с  людьми  он и  свою,  и  чужую жизнь  ставил  бы  на карту  для
достижения  свободы. Только посредством борьбы,  следовательно,  может  быть
завоевана свобода; одного заверения в том, что обладаешь свободой, для этого
недостаточно;  только  тем,  что  человек  как  себя  самого,  так и  других
подвергает  смертельной  опасности,  он  доказывает   на  этой  стадии  свою
собственную способность к свободе.

Вї432



     Борьба за признание идет, следовательно, на жизнь и смерть,  каждое  из