читаю эти доводы таковыми, что не усматриваю иного пути, каким
человеческая проницательность могла бы когда-нибудь отыскать лучшие;
настоятельность предмета и забота о славе Божией, во имя которой все это
делается, заставляют меня изъясняться немного свободнее, чем это обычно мне
свойственно. Но хотя я считаю свои доводы достоверными и очевидными, тем не
менее я не убежден в том, что они будут понятны для всех. Ведь и в
геометрии Архимед, Аполлоний, Папп и другие выдвинули множество положений,
почитаемых всеми очевидными и достоверными истинами (поскольку, взятые сами
по себе, они не содержат ровным счетом ничего трудного для познания и
ничего, что не согласовывалось бы в точности с предшествующими
трактовками), и тем не менее из-за длиннот все это требует весьма
внимательного читателя и доступно пониманию лишь немногих. Подобным
образом, хотя я считаю приводимые мною здесь доводы равными по своей
очевидности и достоверности геометрическим истинам или даже превосходящими
их, я опасаюсь, что многие не поймут их в достаточной мере - как потому,
что они несколько длинны и зависят один от другого, так и, главным образом,
потому, что они требуют ума, полностью свободного от любых предрассудков и
способного легко отрешиться от соучастия чувств. В самом деле, на свете
существует, бесспорно, не больше людей, способных к метафизическим
умозрениям, нежели тех, кому по силам умозрения геометрические. Помимо
этого здесь есть и такая разница: все убеждены, что в геометрии ничто не
утверждается без достоверного доказательства; поэтому невежды здесь чаще
заблуждаются, признавая ложные положения (из желания прослыть знатоками),
нежели отвергая истинные; в философии дело обстоит наоборот: поскольку все
считается там спорным, мало кто преследует истину, большей же частью
дерзают оспаривать все наилучшее, дабы прослыть людьми проницательными.

Поэтому, каковы бы ни были мои доводы, поскольку они относятся к области
философии, я не надеюсь, что мои усилия увенчаются успехом, если вы не
окажете мне своего покровительства. Ибо всеобщее мнение о вашем факультете
столь высоко и имя Сорбонны пользуется столь великим авторитетом, что после
священных соборов ни одному сообществу никогда не оказывалось столько
доверия, как вашему: не только в вопросах веры, но и в мирской философии
нигде не предполагается большей проницательности и основательности в
суждениях, большей их безупречности и разумности. Я не сомневаюсь: если вы
удостоите уделить такого рода внимание моему сочинению, вы, прежде всего,
внесете в него исправления (ведь, памятуя о том, что я всего только человек
и мне не дано все знать, я не утверждаю, будто в нем не содержится ни одной
ошибки); далее, я не сомневаюсь в том, что, если у меня чего-либо недостает
или есть что-то недостаточно разработанное либо требующее более тщательного
разъяснения, вы это дополните, завершите и дадите недостающее освещение,
или, по крайней мере, я сделаю это сам после вашего поощрения; и наконец, я
желал бы, чтобы после одобрения моих доводов относительно существования
Бога и отличия души от тела, когда они будут доведены до той степени
ясности, до которой я считаю возможным их довести (т. е. до степени
точнейших доказательств), вы соблаговолили публично засвидетельствовать
это. Повторяю, я не сомневаюсь: если это сбудется, все заблуждения,
когда-либо существовавшие в этих вопросах, вскоре изгладятся из умов людей.
Сама истина заставит остальных даровитых и ученых мужей подтвердить ваше
суждение; к ней присоединится ваш авторитет, дабы атеисты - как правило,
люди скорее поверхностные, нежели ученые и даровитые,- отреклись от духа
противоречия и сами, быть может, стали защищать доводы, принятые, как они
это увидят, всеми одаренными и проницательными людьми в качестве
доказательств: ведь в противном случае они будут изобличены в непонимании.
В конце концов и все прочие легко поверят стольким свидетельствам и на
свете не останется никого, кто осмелился бы усомниться в существовании Бога
или в реальном отличии души от тела. Вы сами, в силу вашей особой мудрости,
можете лучше всех судить, сколь великая польза отсюда воспоследует; перед
вами, всегдашними и величайшими столпами католической церкви, мне
неприлично защищать здесь в более подробных речах дело Бога и веры.


----------------------------------------------------------------------------



ПРЕДИСЛОВИЕ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ

ПЕРВОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

О том, что может быть подвергнуто сомнению

ВТОРОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

О природе человеческого ума: о том, что ум легче познать, нежели тело

ТРЕТЬЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

О Боге - что он существует

ЧЕТВЕРТОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

Об истине и лжи

ПЯТОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

О сущности материальных вещей, и снова о Боге - о том, что он существует

ШЕСТОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ

О сущ