Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Философия :: Европейская :: Франция :: П. Абеляр - История моих бедствий
<<-[Весь Текст]
Страница: из 18
 <<-
 
 
и богословов нечистотой моей жизни. Известно, что философы, не говоря уже о 
богословах (то есть о людях, соблюдавших наставления священного писания), 
славились больше всего красотою своей воздержанности. Я же трудился, всецело 
охваченный гордостью и сластолюбием, и только божественное милосердие, помимо 
моей воли, исцелило меня от обеих этих болезней - сначала от сластолюбия, а 
затем и от гордости; от первого оно избавило меня лишением средств его 
удовлетворения, а от сильной гордости, порожденной во мне прежде всего моими 
учеными занятиями (по слову апостола: "Знание преисполняет надменностью"), оно 
спасло меня, унизив сожжением той самой книги, которой я больше всего гордился.

Я хочу сообщить тебе об этих историях то, что было в действительности, чтобы ты 
знал о них не по слухам и в том порядке, в каком эти истории происходили. Я 
гнушался всегда нечистотой блудниц, а от сближения и от короткого знакомства с 
благородными дамами меня удерживали усердные ученые занятия, и я имея мало 
знакомых среди мирянок. Моя, так сказать, коварная и изменчивая судьба создала 
удобнейший случай, чтобы было легче сбросить меня с высоты моего величия в 
бездну. И вот божественное милосердие унизило меня, косневшего в величайшей 
гордыне и забывшего о воспринятой благодати.

А именно, жила в самом городе Париже некая девица по имени Элоиза, племянница 
одного каноника, по имени Фульбер. Чем больше он ее любил, тем усерднее 
заботился об ее успехах в усвоении всяких каких только было возможно наук. Она 
была не хуже других и лицом, но обширностью своих научных познаний превосходила 
всех. Так как у женщин очень редко встречается такой дар, то есть ученые 
познания, то это еще более возвышало девушку и делало ее известной во всем 
королевстве. И рассмотрев все, привлекающее обычно к себе влюбленных, я почел 
за наилучшее вступить в любовную связь именно с ней. Я полагал легко достигнуть 
этого. В самом деле, я пользовался тогда такой известностью и так выгодно 
отличался от прочих молодостью и красотой, что мог не опасаться отказа ни от 
какой женщины, которую я удостоил бы своей любовью. Я был осведомлен о 
познаниях этой девушки в науках и о ее любви к ним и потому был уверен, что она 
легко даст мне свое согласие. Я думал, что мы, даже находясь в разлуке, могли 
бы переписываться между собой (а ведь писать можно гораздо смелее, чем 
говорить) и таким образом находиться всегда в приятном общении.

Итак, воспламененный любовью к этой девушке, я стал искать случая сблизиться с 
ней путем ежедневных разговоров дома, чтобы тем легче склонить ее к согласию. С 
этой целью я начал переговоры с дядей девушки (при содействии некоторых его 
друзей), - не согласится ли он принять меня за какую угодно плату нахлебником в 
свой дом, находившийся очень близко от моей школы. При этом я, конечно, 
утверждал, будто заботы о домашнем хозяйстве в сильной степени мешают моим 
научным занятиям и особенно тяжело для меня бремя хозяйственных расходов. А 
Фульбер был очень скуп и сильно стремился доставить своей племяннице 
возможность дальнейшего усовершенствования в науках. При наличии этих двух 
обстоятельств я легко получил его согласие и достиг желаемого; весьма 
заинтересованный, разумеется, в получении денег, он был убежден и в том, что 
его племянница чему-нибудь от меня научится.

Сверх моих ожиданий он стал настойчиво меня уговаривать, согласился на мои 
предложения и сам помог моей любви: а именно, он поручил племянницу всецело 
моему руководству, дабы я всякий раз, когда у меня после возвращения из школы 
будет время, - безразлично днем или ночью - занимался ее обучением и, если бы я 
нашел, что она пренебрегает уроками, строго ее наказывал. Я сильно удивлялся 
его наивности в этом деле и не менее про себя поражался тому, что он как бы 
отдал нежную овечку голодному волку. Ведь поручив мне девушку с просьбой не 
только учить, но даже строго наказывать ее, он предоставлял мне удобный случай 
для исполнения моих желаний и давал (даже если бы мы оба этого и не хотели) 
возможность склонить к любви Элоизу ласками или же принудить ее [к любви] 
угрозами и побоями. Однако были два обстоятельства, которые в глазах Фульбера 
устраняли всякое постыдное подозрение: это его любовь к племяннице и молва о 
моей прежней воздержанности. Что же еще? Сначала нас соединила совместная жизнь 
в одном доме, а затем и общее чувство.

Итак, под предлогом учения мы всецело предавались любви, и усердие в занятиях 
доставляло нам тайное уединение. И над раскрытыми книгами больше звучали слова 
о любви, чем об учении; больше было поцелуев, чем мудрых изречений; руки чаще 
тянулись к груди, чем к книгам, а глаза чаще отражали любовь, чем следили за 
написанным. Чтобы возбуждать меньше подозрений, я наносил Элоизе удары, но не в 
гневе, а с любовью, не в раздражении, а с нежностью, и эти удары были приятней 
любого бальзама. Что дальше? Охваченные страстью, мы не упустили ни одной из 
любовных ласк с добавлением и всего того необычного, что могла придумать любовь.
 И чем меньше этих наслаждений мы испытали в прошлом, тем пламенней предавались 
им и тем менее пресыщения они у нас не вызывали. Но чем больше овладевало мною 
это сладострастие, тем меньше я был в состоянии заниматься философией и уделять 
внимание школе. Ходить в нее и оставаться там мне было в высшей степени скучно 
и даже утомительно, так как ночью я бодрствовал из-за любви, а дни посвящал 
научным занятиям.

Поскольку я начал тогда небрежно и равнодушно относиться к чтению лекций, то я 
стал излагать все уже не по вдохновению, а по привычке и превратился в простого 
пересказчика мыслей, высказанных прежде. И если мне случалось еще придумывать 
новое, то это были любовные стихи, а не тайны философии. Многие из этих стихов
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 18
 <<-