— Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте.

— Непременно, — отозвался Критон. — Не хочешь ли ещё что-нибудь сказать?

Но на этот вопрос ответа уже не было. Немного спустя он вздрогнул, и служитель 
открыл
ему лицо: взгляд Сократа остановился. Увидев это, Критон закрыл ему рот и глаза.


Таков, Эхекрат, был конец нашего друга, человека — мы вправе это сказать — 
самого
лучшего из всех, кого нам довелось узнать на нашем веку, да и вообще самого 
разумного и