жить счастливо в своем отечестве. Зачем же, родившись в бедности, ты стараешься 
разбогатеть и не хочешь жить счастливо, оставаясь тем, кем был раньше?..
Лучше спать, хотя бы согнувшись, на короткой кровати и быть здоровым, нежели 
лежать на длинной кровати и быть больным. Так лучше нуждаться и быть веселым, 
чем жить в роскоши и не знать, что такое чувство радости.
Не бедность наводит нас на грустные думы, но наши желания, и не богатство 
рассеивает в нас чувство страха, а рассудок. Раз У тебя есть рассудок, ты не 
станешь ни желать себе богатства, ни Роптать на свою бедность.
Лошадь не хвалится, не гордится своею конюшней, сбруей или попоной, птица — 
пищей или гнездом; оба гордятся быстротою — ног, как первая, или крыльев, как 
вторая. В свою очередь, и тебе следует гордиться не своим столом, не платьем,— 
словом, внешними благами, но своим добрым сердцем и благотворительностью.
Между понятиями "жизнь счастливая" и "жизнь роскошная" есть разница. Первая 
основана на воздержании, самосовершенстве, порядке, пристойности и простоте, 
последняя — на неумеренности, роскоши и отсутствии всякого порядка и 
пристойности, вследствие чего первая заслуживает справедливой похвалы, тогда 
как вторая — порицания. Итак, если ты хочешь жить счастливо, не ищи похвал за 
роскошную жизнь.
Знай меру во всякой пище и питье и удовлетворяй лишь первому позыву к пище. 
Позыв же к пище выражается в том удовольствии, с каким ты ешь. Тогда ты не 
будешь принимать пищи насильно, станешь обходиться без тонких блюд и пить с 
удовольствием любой напиток.
Званые обеды у тебя не должны быть роскошны и при этом скучны, но веселы и 
просты, чтобы, с одной стороны, от угождения телу не страдала душа, а с другой 
— чтобы, потворствуя чувственным наслаждениям, не оставлять без внимания тела и 
тем впоследствии не повредить ему: вследствие роскошной жизни являются болезни.
Заботься не о пище телесной, но о пище духовной. Первая выходит вон в виде 
испражнения — о ней тут же перестают говорить,— тогда как последняя никогда не 
портится, даже по разлучении души с телом.
Находясь на обеде, помни: ты угощаешь двух гостей — тело и душу. То, что ты 
даешь телу, ты вскоре потеряешь, но что дашь душе — останется твоим навсегда.
Потчуя гостей изысканными блюдами, не показывай в то же время своего гнева: 
роскошные кушанья, войдя в желудок, вскоре выходят оттуда, тогда как гнев, 
запав в душу, остается в ней очень долго. Старайся же под влиянием гнева не 
оскорбить своих гостей, несмотря на свой пышный прием, и лучше принимай их 
просто, но доставь им удовольствие своим ласковым обхождением.
За обедом обращай внимание, чтобы прислуги было меньше гостей,— глупо было бы, 
если бы за немногими гостями ухаживало много прислуги.
Было бы очень хорошо, когда бы ты принимал участие в исполнении своих 
приказаний, так же как ел вместе с теми рабами, на которых возложено то или 
другое дело. Если тебе трудно исполнить это за недосугом, не забудь, по крайней 
мере, того, что ты празден — за тебя работают другие, ты ешь — они голодны, ты 
пьешь — они жаждут, ты говоришь — они должны молчать, ты весел — они грустны... 
Тогда ни ты сам, находясь в состоянии раздражения, не сочтешь себя оскорбленным,
 ни обидишь другого, кто рассердит тебя.
Ссориться и спорить вообще невежливо, но в особенности неприлично — в 
разговорах за выпивкой. Ведь пьяному все равно не убедить трезвого, как 
трезвому не уговорить пьяного, а там, где все убеждения напрасны, незачем 
пускать в ход все свое красноречие.
У кузнечиков есть голос, у улиток его нет. Последние любят сырость, первые — 
тепло; последних заставляет вылезти из скорлупы роса, первые просыпаются от 
жгучих лучей солнца, вместе с его восходом и начинают свои песни. Так если и ты 
хочешь быть человеком приятно и дельно говорящим, не показывай своей души на 
обедах, когда ее окропила винная "роса", или загрязнишь ее. Когда же, в тихой 
беседе, ее согреет своими лучами разум, тогда пусть раздастся ее голос, как 
голос пророка— пусть она заговорит голосом правды.
На того, с кем ты разговариваешь, смотри с трех точек зрения: считай его или 
выше тебя по умственному развитию, или ниже, или равным тебе. Если он умнее 
тебя — слушай и слушайся его, глупее — сам дай ему совет; если он равен тебе по 
уму — согласись с ним. Помня это, ты никогда не привыкнешь спорить.
Лучше согласиться с истиной и отказаться от ложного мнения, чем, согласившись с 
ложным мнением, быть побежденным правдой.
Отыскивая истину, не старайся победить во что бы то ни стало; раз правда в 
твоих руках, победа обеспечена тебе.
Правда побеждает сама собою, мнение — через других.
Лучше жить с одним человеком высокой души и быть спокойным и независимым, 
нежели вести жалкую жизнь в обществе многих.
Чего не желаешь себе, не желай и другим; тебе не нравится быть рабом — не 
обращай других в рабство. Раз ты не можешь о6ойтись без услуг рабов, ты, прежде 
всего, сам раб,— как не уживаются друг с другом добродетель и порок, так и 
свобода и рабство.
Как здоровый не захочет, чтобы ему прислуживали больные или видеть больными 
своих домашних, так благородный человек не позволит себе прибегнуть к услугам 
рабов или жить под одной кровлей с несвободными людьми [1].
Если хочешь быть свободным, добудь сам себе свободу.
Свободным же ты будешь тогда, когда отрешишься от своих страстей. Ведь и 
Аристиду, Эпаминонду и Ликургу были даны громкие имена "справедливого" — 
первому из них, "освободителя" — второму и "бога" — третьему,— не за то, что 
они были богаты и имели рабов, но за то, что, живя в бедности, они даровали 
Греции свободу.