противоположности сводятся к ним.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Так как чему-то одному противоположно одно, то возникает вопрос, каким образом
противолежат друг другу единое и многое и точно так же равное - большому и
малому. Ведь вопросительное "ли - или" мы всегда употребляем при
противопоставлении, например: "бело ли это или черно" и "бело ли это или не
бело"; но не спрашиваем, человек ли это или белое, разве только при 
определенном
предположении, т. е. так, как мы спрашиваем, например, пришел ли Клеон или
Сократ. В этом случае [взаимоисключение] не обязательно ни в каком роде вещей.
Но и здесь способ ставить вопросы заимствован оттуда. Ибо только противолежащее
одно другому не может быть присуще [одному и тому же] в одно и то же время; эта
невозможность используется и здесь, когда спрашивают, кто из двоих пришел: если
бы они могли прийти вместе, то вопрос был бы смешон; но и этот случай равным
образом подпадает под противопоставление - "одно или многое", например пришли 
ли
они оба или один из них.- Если, таким образом, вопросительное "ли - или" всегда
касается противолежащего одно другому, а с другой стороны, мы спрашиваем,
"больше ли это, или меньше, или равно", то в каком смысле равное противолежит
первым двум? Оно ведь не противоположно ни одному лишь из них, ни обоим; в 
самом
деле, почему бы его противополагать большему скорее, нежели меньшему? А кроме
того, равное противоположно неравному, так что получится, что оно 
противоположно
больше, нежели одному. Если же неравное означает то же, что большее и меньшее
вместе, то равное противолежит им обоим (и это сомнение выгодно тем, кто
признает неравное двоицей) [1]; по в таком случае получается, что нечто одно
противоположно двум, а это невозможно. Кроме того, равное кажется чем-то
промежуточным между большим и малым, однако никакое противоположение не кажется
чем-то промежуточным и не может им быть, если исходить из определения: ведь как
промежуточное оно не было бы законченным противоположением, скорее напротив, 
оно
всегда содержит в себе нечто промежуточное.
Поэтому остается признать, что равное противолежит [большому и малому] либо как
отрицание, либо как лишенность. Но быть отрицанием или лишенностью лишь одного
из них оно не может; в самом деле, почему оно должно противополагаться скорее
большому, нежели малому? Таким образом, оно отрицание обоих в смысле лишенности,

и потому вопросительное "ли - или" относится к обоим, а не к одному из них
{98}
(например, "больше ли это или равно" или "равно ли это или меньше"), а вопрос
здесь всегда касается трех. Но это не необходимая лишенность. Ведь не все, что
не больше или не меньше, есть равное, а только то, что по природе может быть
большим или меньшим.
Таким образом, равное - это то, что не есть ни большое, ни малое, но что по
природе может быть или большим, или малым; и оно противолежит обоим как
отрицание в смысле лишенности; поэтому оно и нечто промежуточное между ними. И
точно так же то, что не есть ни хорошее, ни плохое, противолежит и тому и
другому, но имени не имеет, ибо и о том и о другом говорится в различных
значениях, и носитель их - не един; а [более едино] то, что не бело и не черно.
Но и в этом случае не говорится об одном, а имеется так или иначе определенное
число цветов, о которых сказывается отрицание в смысле лишенности: они
необходимо должны быть или серым, или желтым, или чем-то другим в этом роде.
Таким образом, несправедливы нападки тех, кто считает, что это можно одинаково
сказать обо всем, так что промежуточным между сандалией и рукой было бы то, что
не есть ни сандалия, ни рука, поскольку-де и то, что не хорошо и не плохо, есть
нечто промежуточное между хорошим и плохим, как будто для всего чего угодно
должно быть нечто промежуточное. А это вовсе не вытекает с необходимостью.
Совместное отрицание противолежащих друг другу вещей возможно тогда, когда 
между
ними имеется нечто промежуточное и некоторое естественное расстояние. А между
такими вещами, [как сандалия и рука], различия [в точном смысле] [2] нет: ведь 
у
них совместно отрицаемое принадлежит не к одному и тому же роду, так что
субстрат здесь не один.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Подобным нее образом можно поставить и вопрос относительно единого и многого.
Ведь если многое противолежит единому во всех отношениях, то отсюда вытекает
несообразное. А именно, во-первых, единое в таком случае будет малое или
малочисленное [1], ибо многое противолежит также и малочисленному. Во-вторых,
два будет в таком случае многое, потому что двукратное - это уже многократное, 
а
"двукратное" производно от "двух"; так что единое будет малое: ведь по 
сравнению
с чем же два есть многое, если не по сравнению с единым и малым? Ведь меньше 
пет
уже ни-чего. Далее, если многое и малое принадлежат к множеству так же, как
длинное и короткое - к протяжению, и если многое есть также многочисленное, а
многочисленное - многое (разве что у легко ограничиваемого непрерывного [2] 
дело