поисках же общего они признали единством то, что сказывается [о всяком числе], 
и
в этом смысле - частью [числа]. Между тем то и другое не может быть присуще
одному и тому же.
Если же само-по-себе-единое должно быть единственно лишь тем, что не имеет
положения [в пространстве] (ибо [от единицы] оно отличается только тем, что оно
начало) и, [с другой стороны], двойка делима, а единица нет, то единица, надо
полагать, более, [чем двойка], сходна с самим-по-себе-единым. А если так 
обстоит
дело с единицей, то и само-по-себе-едипое более сходно с единицей, нежели с
двойкой. Поэтому каждая из двух единиц [в двойке], надо полагать, первее двойки.

Между тем они это отрицают, во всяком случае сначала, по их мнению, появляется
двойка. Кроме того, если сама-по-себе-двойка есть нечто единое и
сама-по-себе-тройка - тоже, то обе вместе они составляют двойку. Так откуда же
эта двойка?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Может возникнуть такой вопрос: так как в числах нет соприкасания, а есть
последовательный ряд единиц, между которыми нет ничего (например, между
единицами в двойке или тройне), то следуют ли единицы непосредственно за
самим-по-себе-единымили нет, и первее ли в последовательном ряду двойка, чем
любая из ее единиц?
Таково же затруднение и относительно тех родов [величин], которые суть нечто
последующее по сравнению с числом,- относительно линии, плоскости и тела.
[Прежде всего] одни образуют их из видов большого и малого, например: из
длинного и короткого - линии, из широкого и узкого - плоскости, из высокого и
низкого - имеющее объем; все это виды большого и малого. Однако начало [этих
величин] в смысле единого сторонники этого учения устанавливают по-разному. И у
них оказывается бесконечно много несообразного, вымышленного и противоречащего
{142}
всякому здравому смыслу. В самом деле, у них получается, что [указанные
величины] разобщены между собой, если не связаны друг с другом и их начала так,
чтобы широкое и узкое было также длинным и коротким (но если такая связь есть,
то плоскость будет линией и тело - плоскостью; кроме того, как будут объяснены
углы, фигуры и тому подобное?). И здесь получается то же, что и с числами, а
именно: длинное и короткое [и тому подобное] суть свойства величины, но 
величина
не состоит из них, так же как линия не состоит из прямого и кривого или тело -
из гладкого и шероховатого. И во всех этих случаях имеется такое же затруднение,

какое встречается в отношении видов рода, когда общее признается [отдельно
существующим], а именно будет ли само-по-себе-животное находиться в отдельном
животном или же это последнее отлично от него. Ведь если общее не признается
отдельно существующим, то не создается никакого затруднения; если же, как они
говорят, единое и число существуют отдельно, то это затруднение устранить не
легко, если надлежит называть нелегким то, что невозможно. Ведь когда в двойке 
и
вообще в числе мыслится единое , то мыслится ли при этом нечто
само-по-себе-сущее или же другое ? Так вот, одни считают величины происходящими
из материи такого рода, а другие - из точки (точка при этом признается ими не
единым, а как бы единым) и из другой материи, которая сходна с множеством, по 
не
есть множество; относительно этого в такой же мере возникают те же затруднения,
а именно: если материя одна, то линия, плоскость и тело - одно и то же (ведь из
одного и того же будет получаться одно и то же); а если материй больше и 
имеется
одна для линии, другая для плоскости и третья для тела, то они или сообразуются
друг с другом, или нет, так что те же последствия получаются и в этом случае:
либо плоскость не будет содержать линию, либо она сама будет линией.
Далее, они никак не доказывают, как может число возникать из единого и
множества; так вот, как бы они об этом ни говорили, здесь получаются те же
затруднения, что и для тех, кто выводит число из единого и неопределенной 
двоицы
. Один считает число возникающим из того, что сказывается как общее, а не из
какого-нибудь определенного множества, а другой - из некоторого определенного
множества, притом из первого (полагая, что двойка есть первое множество ).
Поэтому нет, можно сказать, никакой разницы [между этими мнениями], а
затруднения последуют одни и те же, идет ли дело о смешении, или полага-нии, 
или
слиянии, или возникновении и тому подобном А особенно можно было бы спросить:
если каждая единица одна, то из чего она получается? Ведь каждая из них,
конечно, не есть само-по-себе-единое. Поэтому необходимо, чтобы она получалась
из самого-по-себе-единого и множества или из части множества. Считать же 
единицу
неким множеством нельзя, так как она неделима; а предположение, что она
получается из части множества, порождает многие другие затруднения; в самом
деле, каждая из таких частей должна быть неделимой (или же множеством, т. е.
быть делимой единицей), и единое и множество не будут элементами (ведь каждая
единица тогда не будет состоять из множества и единого). Кроме того, тот, кто
это говорит, признает здесь не что иное, как другое число: ведь множество