ние должно, по-видимому, прежде всего развивать у детей такие качества, 
как серьезность, соблюдение внешних приличий и мужество. Должна существовать 
строгая цензура над литературой, которую молодежь могла читать с самого раннего 
возраста, и над музыкой, которую ей позволялось слушать. Матери и няни должны 
рассказывать детям только разрешенные рассказы. Чтение Гомера и Гесиода не 
следует допускать в силу ряда причин. Во-первых, они изображают богов, которые 
время от времени себя плохо ведут, что непедагогично: молодежь следует учить, 
что зло никогда не исходит от богов, так как Бог является творцом не всех вещей,
 но лишь хороших вещей. Во-вторых, у Гомера и Гесиода некоторые вещи рассчитаны 
на то, чтобы вызвать у читателей страх смерти, тогда как воспитание должно 
любой ценой заставить молодежь желать умереть в сражении. Наших юношей следует 
учить считать рабство хуже смерти, и поэтому им не следует давать читать 
рассказы о добрых людях, плачущих даже из-за смерти друзей. В-третьих, 
соблюдение внешних приличий требует, чтобы никогда не было громкого смеха, и 
однако Гомер говорит о «неистощимом смехе благословенных богов». Как школьный 
учитель будет эффективно порицать веселье, если юноши смогут цитировать этот 
отрывок? В-четвертых, у Гомера имеются отрывки, восхваляющие богатые пиры, а 
также отрывки, описывающие вожделения богов; такие отрывки отбивают охоту к 
умеренности. (Настоятель Инге, верный последователь Платона, возражал против 
строки в хорошо известном гимне: «Возгласы тех, кто торжествует, песня тех, кто 
пирует», — которая встречается в описании небесных радостей.) Не должно быть 
рассказов, в которых дурные люди счастливы, а хорошие несчастливы: моральное 
влияние таких рассказов могло бы оказаться самым гибельным для восприимчивых 
умов. В силу всего этого следует осудить поэтов.

Платон переходит к любопытной аргументации относительно драмы. Он говорит, что 
хороший человек не должен стремиться подражать дурному человеку; но в 
большинстве пьес выводятся злодеи, поэтому драматургу и актеру, который играет 
роль злодея, приходится подражать людям, виновным в различных преступлениях. 
Мужи, стоящие выше, не должны подражать не только преступникам, но также 
женщинам, рабам и вообще низшим. (В Греции, как и в елизаветинской Англии, роли 
женщин исполнялись мужчинами.) Поэтому в пьесах, если вообще их можно допустить,
 не должны выводиться другие характеры, кроме безупречных мужчин-героев 
хорошего происхождения. Невозможность этого столь очевидна, что Платон решает 
изгнать всех драматургов из своего 
города:


«Если же человек, обладающий умением перевоплощаться и подражать чему угодно, 
сам прибудет в наше государство, желая показать нам свои творения, мы 
преклонимся перед ним, как перед чем-то священным, удивительным и приятным, но 
скажем, что такого человека у нас в государстве не существует и что недозволено 
здесь таким становиться, да и отошлем его в другое государство, умастив ему 
главу благовониями и увенчав шерстяной повязкой...»[120 - Платон. Сочинения // 
Государство. М., 1971, т. 3, ч. I, с. 180.].


Далее идет речь о цензуре музыки (в современном смысле). Лидийские и ионийские 
гармонии следует запретить, во-первых, потому, что они выражают печаль, 
во-вторых, потому, что они расслабляют. Следует допускать только дорийские (для 
мужества) и фригийские (для умеренности). Допускаемые ритмы должны быть 
простыми и выражать мужественную и гармоничную жизнь.

Тренировка тела должна быть очень суровой. Никто не должен есть рыбу или мясо 
иначе, как в жареном виде, и не должно быть ни соусов, ни кондитерских изделий. 
Люди, воспитанные согласно этим его правилам, говорит Платон, не будут 
нуждаться в врачах.

До определенного возраста молодежь не должна видеть неприятных вещей или порока.
 Но в соответствующий момент их следует подвергнуть «обольщениям», как в виде 
ужасов, которые не должны пугать, так и в виде дурных удовольствий, которые не 
должны соблазнять. Когда же они выдержат эти испытания, их будут считать 
годными стать стражами.

Юноши, до того как они станут взрослыми, должны видеть войну, хотя сами не 
должны сражаться.

Что касается экономики, Платон предлагает ввести для стражей радикальный 
коммунизм, и также (я думаю) для воинов, хотя это не очень ясно. Стражи должны 
иметь небольшие дома и есть простую пищу; они должны жить, как в лагере, обедая 
в общих столовых; они не должны иметь частной собственности, кроме совершенно 
необходимого. Золото и серебро должны быть запрещены. Хотя они не богаты, но 
ничто не препятствует