ченик. Выше я согласился с тем, что если потому есть много
правильностей, что много есть вещей, в которых они наблюдаются, то
необходимо, чтобы они существовали и были разнообразны (existere et
variari) соответственно самим вещам; однако же доказано, что этого отнюдь
не может быть. Следовательно, не потому есть много правильностей, что много
есть вещей, в которых они существуют. Учитель. Есть ли у тебя какой-то
другой довод, почему тебе кажется, что их много? Кроме этой множественности
вещей? Ученик. Как об этом уже знаем, что его нет -- так, думаю, и другого
нельзя найти. Учитель. Значит, одна и та же правильность у всего. Ученик.
Должен признать, что это так. Учитель. (Скажем об этом более подробно):
если в тех вещах, которые должны иметь правильность, правильности нет иначе
как тогда, когда они существуют согласно должному, и только это и означает
для них "быть правильными", -- то, вполне очевидно, что у всех у них одна
правильность. Ученик. Без сомнения. Учитель. Значит, у всех у них одна
истина. Ученик. И это невозможно отрицать. Но все-таки поясни мне, почему
мы говорим об истине той или этой вещи как бы для того, чтобы выделить
различия истин, если истины не воспринимают никакого расхождения (которое
есть в вещах) от самих вещей? Ведь многие вряд ли согласятся с тем, что нет
никакого различия между истиной воли и так называемой истиной действия или
чего-нибудь другого? Учитель. Не в собственном смысле говорится (об истине)
этой или той вещи -- ибо она имеет свое бытие не в самих вещах, в которых
говорят, что она есть, и не из них, и не через них. Но когда сами вещи
существуют согласно ей, ибо она всегда наличествует в тех (вещах), которые
суть так, как должно им быть, -- тогда говорится об "истине той или этой
вещи": например, об истине действия, воли. Это подобно тому, как говорится
о "времени той или этой вещи", хотя одно и то же время у всех вещей,
которые вместе существуют в одно и то же время, и если бы не было той или
этой вещи, время ничуть не меньше было бы тем же самым. Ведь не потому
говорится "время той или этой вещи", что время есть в самих вещах, но
потому, что они суть во времени. И как время, рассмотренное само по себе,
не называется временем чего-то, но когда мы рассматриваем вещи, в нем
находящиеся, то говорим "время той или этой вещи"; так высшая истина, сама
по себе существующая (per se subsistens) не принадлежит никакой вещи, но
когда некоторая вещь существует согласно ей, то говорится о "ее истине" или
"ее правильности".

Комментарии

"Об истине" - Согласно Шмидту, этот диалог был создан в период с 1080 по
1085 г. Ансельм в это время -- аббат в Беке. Предмет диалога -- поиск
определения истины. В этом диалоге наиболее отчетливо проявляется
характерная для метода Ансельма тенденция отыскивать и интерпретировать
онтологические параллелизмы между различными видами природных и культурных
процессов. Перевод выполнен по изданию Шмидта (1968), сверен с английским
переводом Хопкинса и Ричардсона (1967).

1... никакой непрерывностью стиля (dictaminis). -- "непрерывность стиля",
или "диктовки", была бы, вероятно, если бы три диалога были объединены
одной драматической "рамкой".

2... "... нельзя замкнуть никаким началом или концом". -- Ср.:
"Монологион", гл. XVIII, 33, 9.

3... в высказывании. -- "Enuntiatione". Ансельм вслед за Боэцием
употребляет термины: "oratio", "enuntiatio", "propositio" как синонимы.
Общую теорию "истинного высказывания" как высказывания, обозначающего
существующее как существующее и несуществующее как несуществующее, он
заимствует у Боэция, из его комментария к аристотелевскому трактату "Об
истолковании". Аристотелевское определение "высказывающей речи" (мы так
передаем oratio), воспроизведенное Боэцием и Ансельмом, см.: "Об
истолковании", 16b27, далее.

4... высказанная вещь (res enuntiata). -- На это место Шмидт приводит
важную цитату из боэциева комментария к "Категориям": "Из тех, что
приводятся друг к другу (convertuntur) согласно последовательности сущности
(secundum essentiae consequentiam), то, что в каком-то смысле является
причиной другого, правильно называется "первейшим по природе" (prius
natura). Что нечто подобное имеет место, ясно: например, "бытие человеком",
согласно последовательности, приводится к истинному высказыванию о нем.
Ведь, если некто есть человек, то истинно высказывание "он есть человек", и
если истинно высказывание "он есть человек", то из этого следует, что он
есть человек. И при этом, конечно, никак не истинное высказывание является
причиной существования вещи (causa ut sist res), но видно, что, в некотором
смысле, вещь (res) является причиной того, что высказывание истинно. Ибо
высказывание с необходимостью называется истинным или ложным (смотря) по
тому, имеет место вещь или не имеет" (Migne, PL, t. 64, 285, далее). О
значении "вещи" у Ансельма см. также примеч. 44 к диалогу "О грамотном".

5... или ее обозначение (significatio). -- Один из трудных для
интерпретации терминов. В данном диалоге, видимо, следует ориентироваться
на его осмысление как "независимого от референции значения высказывания",
хотя мы согласны с Хопкинсом (Хопкинс, Ричардсон, 1967, с. 15) в том, что
Ансельм чет