лись проблемами философии. 
Мудрецы странствовали вдоль и поперек страны, полные страстного желания 
поспорить, брахманские издатели упанишад проникнуты были столь искренним 
стремлением к истине, что готовы были допустить, чтобы кшатрии в значительной 
степени принимали участие в этих исследованиях225. Женщины, хотя они и более 
находились в стороне от жизненной борьбы, имели равные с мужчинами права в 
духовной борьбе за спасение. Майтрейи, Гарги обсуждают глубокие проблемы духа и 
вступают в философские поединки226. 

Правда, упанишады придавали особое значение познанию как средству спасения. 
"Тарати шокам атмавит" – познающий Атмана преодолевает все печали. "Брахмавид 
Брахмайва бхавати" – познающий Брахмана становится, в самом деле, Брахманом. 
Поскольку упанишады придают особое значение джняне и рассматривают все 
нравственное как подготовку к ней, встречаются критики, которые утверждают, что 
упанишады в своем энтузиазме к джняне отводят воле подчиненное место. Дойссен, 
после утверждения о том, что нравственность не имеет значения для просвещенных, 
говорит, что она не необходима даже и для непросвещенных. 

"Нравственное поведение содействует не прямо, а лишь косвенно достижению 
познания, которое приносит освобождение. Ибо это познание не является 
становлением чего-то, что не имело предшествующего существования и что могло 
быть вызвано соответствующими средствами, а является восприятием того, что 
существовало раньше, извечно"227. 

Однако упанишады не провозглашают познание в узком значении этого термина 
единственным методом спасения. 

"Это я не может быть достигнуто путем познания вед, или рассудком, или большой 
ученостью"228. 

Упанишады настаивают также на праведной жизни. Познание должно сопровождаться 
добродетелью. Если кандидат богословия не обладает моральными и духовными 
достоинствами, он не признается богословом, каково бы ни было его усердие и 
стремление к знанию229. Джняна – мы должны сказать об этом со всей ясностью – 
не является просто интеллектуальной способностью. Это – чувство души. Чтобы 
сосредоточиться на Высшем, ум ищущего не должен быть слишком беспокойным или 
слишком занятым мирским. Его сердце должно быть очищено и согрето преданностью 
богу. Мы узнаем в упанишадах о людях, от которых требовали пройти длинный путь 
морального и духовного искуса, прежде чем они становились учениками риши – 
специалистов в науке о боге. В Прашна упанишаде Пиппалада отсылает шесть 
спрашивающих о боге еще на один год искуса. В Чхандогья упанишаде Сатьякама 
Джабала посылается в дикую лесистую местность пасти скот учителя, с тем, чтобы 
тем самым он мог развить в себе привычку к уединенному размышлению и сблизиться 
с природой. Джняна, которой упанишады придают особое значение, является верой, 
становящейся живым законом энергии жизни. Как дерево дает плод, так знание 
должно осуществляться в работе. Когда мы обладаем джняной, мы, говорят, 
овладеваем истиной, усваиваем ее и преображаемся ею. Это невозможно для "того, 
кто не прекратил безнравственного поведения, кто не спокоен, кто не собран и в 
чьем сердце нет мира". Рамануджа поэтому истолковывает познание как дхьяна, 
размышление, или упасана, поклонение. Кажется, не должно быть какого-либо 
оправдания для толкования, которое исключает из познания моральную жизнь. Это 
правда, что упанишады утверждают, что одни дела недостаточны, если они не 
выражают чувства единения с я. Более того, если человек не знает, что его я 
должно совершить здесь какое-то великое святое дело, оно, в конце концов, для 
него погибнет. Если же человек поклоняется я только как своему истинно 
духовному, его дело не пропадет. Ибо чего бы он ни пожелал, все это он получит 
от своего я230. В этом высказывании упанишад настаивается на том, что дела 
должны выполняться со знанием. Без веры в трансцендентное простые дела 
чахнут231. Истинная цель человека не может быть достигнута путем только 
механической добродетели. Во всех делах, жертвоприношениях, в соблюдении 
ритуала имеется выход за пределы всего я, но не обязательно отождествление с 
бесконечным. Все дела должны производиться с определенной целью – вызвать 
интерес действительного я. Без бога наша жизнь не имеет ни цели, ни 
существования, ни опоры. Упанишады осуждают обряды и жертвоприношения, 
совершаемые с единственной мыслью получения награды в виде внешних благ в этом 
или будущем мире. Мы не должны выполнять свой долг с расчетом на получение 
вознаграждения в другом мире, или открывать банковский счет по расчету с богом. 
Протестуя против такого механического понимания долга в брахманах, упанишады 
придают особое значение необходимой истине. Однако они не склонны поддерживать 
тот взгляд, что деятельность и познание исключают друг друга и что только одно 
познание приводит к спасению. Упанишады настаивают на духовной жизни, которая 
объединяет вместе и джняну и карму. 

Как идеал интеллекта не может быть осуществлен до тех пор, пока мы остаемся на 
интеллектуальном уровне, но может быть достигнут, когда мы преодолеем этот 
уровень и поднимемся до интуиции, точно так же и идеал морали не может быть 
достигнут до тех пор, пока мы остаемся на данном моральном уровне, но 
достигается, когда мы возвышаемся до религии. В области морали дв