ми их первичного источника и конца. "Что бы ни 
принадлежало сыну, принадлежит отцу; что бы ни принадлежало отцу, принадлежит 
сыну"124. Все в мире, – не только человеческий индивид, – является, в сущности, 
первичной реальностью для себя. Развитие означает проявление потенций вещей 
посредством устранения препятствующих сил. С научной точки зрения, мы отмечаем 
различные степени развития вещей в мире. Философ заинтересован в общей основе 
единства. Многообразие вселенной основывается на едином духовном начале. "Кто в 
действительности мог бы жить, дышать, если бы не было этого ананды в акаше?"125 
Солнце всходит всегда в точно определенное время, звезды движутся по своему 
пути, и все вещи находятся на своих местах и не слабеют в своем бодрствовании 
потому, что вечный дух не дремлет и не спит. "Все сияет вслед за ним, сияющим. 
Его сиянием все озаряется"126. Ананда – начало и конец мира, в одинаковой 
степени причина и следствие, корень и росток вселенной127. Действующая и 
конечная причина – одно и то же. Материя, с которой начинается процесс эволюции,
 не является независимой сущностью. Она сокрыта в высшем ананде. Процесс 
развития это переход от возможности к действительности. Материя обладает 
большими потенциями, чем жизнь. В иерархии типов существования последующий тип 
будет более развитым или оформленным, а предыдущий представляется более 
потенциальным или неоформленным. По словам Аристотеля, предыдущий – это материя,
 а последующий – это форма. Материя является пассивным началом, которое требует 
приложения энергии, или оформления. Мы имеем в логических основаниях бога, 
надзирающего над материей и приводящего ее в движение. Этот бог – праджняна, 
или вечный активный самосознающий разум128. Он является ответственным за всю 
сферу изменения. Упанишады уклоняются от теории о всемогущей механической, 
формирующей, материи пред существующей во вселенной. Если бог исключает материю,
 даже если последняя сведена к простой возможности, мы не сможем избежать 
дуализма, поскольку бог останется противоположным материи. Такой дуализм 
является характерной чертой системы Аристотеля с присущим ей различием первого 
двигателя и первой материи. Для упанишад и форма, и материя, вечно активное 
сознание и пассивное не-сознание являются аспектами единой реальности. Материя 
сама является богом129. Ее первичные формы огня, воды и земли рассматриваются 
как божественные, поскольку все они сотворены духом единым. Дуализм санкхьи 
несовместим с упанишадами. Трансцендентная реальность является основой или 
объяснением борьбы между духом и материей130. Весь мир представляется 
обладающим тождеством цели, а также общим субстратом изменения. Упанишады 
выявляют в ряде фантастических и мифологических описаний творения великую 
истину единства мира. Брахман это единственное и целостное объяснение мира, его 
материальной и действенной причины. Сущности мира – это узлы в цепи развития, 
которое начинается с материи и кончается в ананде. 

"Это создано самим собою"131. "Он создает мир и входит в него"132. Бог, 
воплощенный в Праджапати, тоскуя от одиночества, извлек из своего бытия все 
существующее и сотворил мир, разделив себя на две половины – мужскую и 
женскую133. Иногда личное, или созданное, бытие представляется как происходящее 
из материального субстрата. В других случаях первичная субстанция вещей 
представляется как проявляющаяся в сотворенном бытии134. Атман проникает во все 
вещи, подобно тому, как соль, растворенная в воде, пропитывает всю воду; от 
Атмана происходят все вещи, как искры от огня, как нити из паука, как звук из 
флейты135. Предлагается также теория эманации, согласно которой достижение 
чем-либо какого-нибудь результата, производство какого-либо продукта не влияет 
на источник, которым он производится. Свет, исходящий от солнца, оставляет 
солнце неизменным. Это, по-видимому, должно быть оправданием для более поздней 
теории о том, что индивид является простой абхьясой, или проявлением Брахмана. 
Метафорические сравнения вроде прядения паутины пауком, ношения ребенка матерью,
 извлечения нот из музыкальных инструментов – это попытки выявить тесную связь 
между причиной и следствием. То, что передается во всем этом богатстве символов 
и образов, – это тадатмайя, или единство между Брахманом и миром. Внешний мир 
не является чем-то обособленным, существующим рядом с Атманом. Первичная основа 
бытия – Брахман – и эмпирическое состояние бытия – мир – не различаются. Мир 
многообразии может быть сведен без остатка к единственному вечному – Брахману. 
Упанишады совершенно определенно высказываются в отношении того, что Брахман 
является единственным источником жизни для всего, что живет, единственной нитью,
 связывающей все многообразие в единое целое. Когда же возникает проблема 
сосуществования многообразия и единства, упанишады говорят языком сравнений и 
символов, но не дают сколько-нибудь определенного ответа. Мы не можем при 
отсутствии знания Брахмана догматически определять отношения между эмпирическим 
миром и Брахманом. Мир и Брахман не могут быть не связанными, ибо все, что есть,
 является единым. Однако мы не знаем точно, как они едины. Первый аспект 
заключается в утверждении, что Брахман – это и материальная и действенная 
причина мира; другой аспект – это утверждение, что мы ничего не знаем об этом. 
Это майя, таинственное, или анирвачанья (необъяснимое), как это установлено 
Шанкаро