в полтора раза сильнее осадной группы. 
В ходе обороны Смоленска гарнизон пополнялся из населения города, численность 
которого исследователи определяют в 40–45 тыс. человек{207}, включая и жителей 
посада, сожженного с приближением к городу врага. В посаде насчитывалось 6 тыс.,
 в городе до 8 тыс. деревянных обычно небольших домов. С уничтожением посада 
жилой фонд сократился в два раза. Население же увеличилось не только за счет 
посадских [162] людей, но и укрывшихся в городе крестьян из окрестных деревень. 
Скученное размещение людей способствовало возникновению эпидемии, особенно при 
недостатке хлеба, соли, уксуса и плохом качестве воды. 
19 сентября 1609 г. литовский канцлер Лев Сапега с несколькими хоругвями 
конницы и ротами пехоты подошел к Смоленску, а через два дня под стенами города 
было уже все польское войско, имевшее для осады всего 30 орудий. Артиллерия 
осадного войска оказалась почти в шесть раз слабее наряда крепости. В 
сложившейся обстановке не приходилось рассчитывать на превосходство огня осады 
над огнем обороны. 
Гетман Жолкевский и высшие начальники польского войска по приказанию короля 
осмотрели укрепления Смоленска. Затем на военном совете обсуждали вопрос о 
способах овладения крепостью. Никто из присутствовавших на совете не мог 
предложить конкретных реальных мероприятий, которые бы обеспечили успех в 
короткий срок. 
Распустив военный совет, гетман доложил королю, что польское войско не 
располагает необходимыми средствами для овладения мощной крепостью. Поэтому он 
советовал блокировать город, а с главными силами двинуться на Москву. Однако 
Сигизмунд решил во что бы то ни стало взять Смоленск. 
Первый этап обороны  — отражение осажденными попыток польского войска овладеть 
крепостью с помощью технических средств борьбы (1609 г.). 
Командование польского войска прежде всего предприняло попытку внезапно 
ворваться в крепость, разрушив петардами (подрывными снарядами) Копытецкие и 
Авраамиевские ворота. 
Однако Шеин своевременно предусмотрел возможность такой попытки со стороны 
врага. Еще до подхода польского войска к Смоленску против каждых ворот крепости 
со стороны поля были поставлены деревянные срубы, наполненные землей и камнями. 
Между срубами и крепостной стеной оставили лишь небольшой проход к воротам, по 
которому мог пройти только один человек с лошадью. Эти срубы прикрывали ворота 
от огня осадных батарей и лишали противника возможности вести непосредственное 
наблюдение -за обстановкой в воротах. 
Для ночного штурма польское командование выделило лучшие конные хоругви и 
пехотные роты. Разрушить ворота петардами взялись немец Вайер и шляхтич 
Новодворский. Огонь из орудий и мушкетов должен был отвлечь внимание 
оборонявшихся от намеченных к взрыву ворот. Об успешном выполнении задачи 
минеры обязаны были подать сигнал звуком труб, для чего им выделили трубачей. 
Вечером 24 сентября 1609 г. польское войско расположилось [164] в боевом 
порядке, имея главные силы перед Копытецкими и Авраамиевскими воротами. 
Артиллерия и мушкетеры начали обстрел крепостной стены. 
Минеры с трубачами шли к своим объектам в темноте. Несмотря на тщательное 
обеспечение их действий, только Новодворскому удалось пробраться к 
Авраамиевским воротам узким проходом, низко нагибаясь под дулами орудий, 
находившихся в подошвенном бое. Минер прикрепил петарды к воротам, и взрыв 
выломал их. Однако трубачей при шляхтиче не оказалось, и сигнал для штурма не 
был подан. 
Начальники пехоты и конницы, выделенной для штурма, полагали, что петарды не 
разрушили ворота, так как за взрывом не последовал установленный звук трубы. 
Защитники ворот зажгли на башне и на стене факелы. Освещенный противник 
оказался хорошей целью для пушкарей, открывших огонь. Поэтому пехота и конница, 
неся потери, отступили от ворот. 
Основной причиной неудачи явилось отсутствие надежной связи минера с 
начальниками штурмовых колонн и бдительность гарнизона. Попытка врага внезапно 
ворваться в крепость не удалась. 
На следующий день оборонявшиеся приступили к улучшению оборонительных 
сооружений и к усилению охраны. Ворота, не требовавшиеся для сообщения с 
внешним миром, были завалены камнем и песком. На срубах других ворот поставили 
палисады и за ними расположили сильные караулы. 
27 сентября к Смоленску прибыло несколько тысяч запорожцев. Сигизмунд III 
приказал готовиться к большому общему штурму, для чего требовал развернуть 
минные работы и начать систематическую бомбардировку крепости с трех пунктов: 
со стороны Спасской горы, из-за Днепра и со стороны речки Чуриловки. 
Польское войско не имело осадной артиллерии. Орудия мелкого калибра не могли 
сделать бреши в массивной крепостной стене. Огневое же превосходство оказалось 
на стороне оборонявшихся. Наряд Богословской башни успешно обстреливал 
королевский лагерь. 
Минные работы для взрыва стены или башен также не достигали цели. По приказанию 
Шеина вдоль крепостной стены, возле самого ее фундамента, защитники крепости 
рыли «слухи». Кроме этого, в город пробирались крестьяне и купцы, сообщая о 
местах, в которых враг вел подкопы. 
Под руководством двух иностранных инженеров поляки из Чуриловского рва вели 
минные галереи в нескольких направлениях. Выявив направление подкопа, 
оборонявшиеся развернули контрминные работы. 
16 января 1610 г. смоленские минеры докопались до польской галереи, установили 
пищаль, встретили противника огнем, [165] а затем взорвали подкоп. Можно 
полагать, что это был первый подземный бой.