штурмов врага в мае — июле 1609 г. 
С наступлением весны противник восстановил батареи на Красной горе и, зная о 
сильном ослаблении гарнизона монастыря, начал готовиться к первому в 1609 г. 
общему штурму крепости. Наблюдатели с башен и стен заметили оживление в лагере 
противника и его мероприятия по подготовке штурма. Малочисленному гарнизону 
воеводы приказали повысить бдительность и заготавливать все необходимое для 
отражения нападения врага. 
Вечером 27 мая 1609 г. в лагере интервентов наступила тишина. Сапега и 
Лисовский изменили тактику штурма. Свое войско они двинули к стенам крепости в 
темноте, «хотяще к стенам градным прийти тайно и ползающе, аки змиа по земли 
молком (молча. — Е. Р. ), везеху приступные козни: щиты рубленые, и лестницы, и 
туры, и стенобитные хитрости. Градстии людие вси взыдоша на стены, мужеска полу 
и женска, а такожде западше (затаившись. — Е. Р. ), ждаху приступу»{201}. 
В ночной тишине раздался залп из пушек с Красной горы, по которому враги 
бросились на штурм. «Христолюбивое же воинство и вси людие градстии не дающе им 
щитов и Тарасов придвигнути и лестниц присланивати, бьюще ис подошвеново бою 
изо многих пушек и пищалей, и в окна колюще, и камение мещуще, и вар с калом 
льюще; и серу, и [151] смолу зажигающе метаху, и известью засыпающе скверные их 
очеса, и тако бьющеся через всю нощь»{202}. 
С наступлением дня враг, не добившись успеха, вынужден был отступить от 
крепостных стен, побросав все свои «приступные хитрости». В этот момент воеводы 
организовали вылазку, уничтожив тех, кто не успел убежать. 30 человек удалось 
захватить в плен. 
28 июня осажденные отразили второй в 1609 г. общий штурм врага. 
В июле стало известно, что на выручку Москвы от Новгорода с сильным войском 
идет Скопин-Шуйский{203}. Поэтому интервенты стремились скорее овладеть 
монастырем. 
На помощь полякам из Тушина пришел пан Зборовский, насмехавшийся над Сапегой и 
Лисовским, которые столько времени не могли овладеть этим «лукошком» с 
незначительным гарнизоном. 
Снова осажденным было предложено капитулировать на том основании, что Москва 
якобы уже покорилась Лжедмитрию II. Воеводы ответили: «Красно лжете, но никто 
же имет вам веры». Не удалось овладеть крепостью и с помощью лжи. 
31 июля 1609 г. гарнизон крепости, насчитывавший к этому дню всего около 200 
человек, отразил третий и последний штурм. 
Блокада продолжалась. 15 августа в результате удачной вылазки осажденные отбили 
у противника на Красной горе большое стадо скота, в результате чего улучшилось 
питание уцелевших в монастыре людей. 
19 октября 1609 г. Скопин из Александровской слободы (в 40 км от монастыря) 
прислал помощь силой в 900 человек, а 4 января 1610 г. от него прибыло 500 
ратных людей. Положение крепости упрочилось. 
12 января 1610 г. интервенты сняли осаду монастыря и отступили к Дмитрову. 
Закончилась 16-месячная тяжелая, но упорная, активная, искусная и успешная 
оборона Троице-Сергиева монастыря. 
Героической борьбой удалось отстоять от интервентов важный стратегический пункт 
на северных подступах к Москве. Успешная оборона монастыря имела также и 
большое моральное значение в деле защиты от врага столицы Русского государства 
и в развертывании народной войны против интервентов. 
Следует отметить значение борьбы за монастырь в развитии военно-инженерного 
искусства. Для военного искусства того времени характерно богатство тактических 
форм и способов обороны сильной, но с небольшим гарнизоном крепости. [152] 
Подготовка и организация обороны крепостных сооружений, служба наблюдения и 
разведки, организация контрминных работ, отражение штурмов, производство 
вылазок, ночные действия, поддержание морального духа в тяжелых условиях тесной 
блокады, голода и холода — все это является весьма поучительным и ценным в 
развитии военного искусства. Наряду с этим мы знакомимся с техникой и приемами 
атаки крепости начиная от различных видов штурма до организации многомесячной 
блокады, не увенчавшейся, однако, успехом. Моральная стойкость оборонявшихся, 
их искусство и техника того времени противостояли численному превосходству 
врага и обеспечили победу над ним.
Третий этап борьбы с интервенцией - возникновение национально-освободительной 
народной войны и распад Тушинского лагеря. 
Истинная роль Лжедмитрия II как орудия в руках польских интервентов выявилась 
довольно скоро. В Тушинском лагере фактически существовала военная диктатура 
польских панов. Распространение власти самозванца означало оккупацию 
интервентами территории Русского государства. Польская шляхта облагала 
население налогами, а чаще всего открыто грабила и разоряла. В Тушине 
сторонникам самозванца — русским боярам, дворянам и польским феодалам — щедро 
раздавались земли с крестьянами на захваченной территории. Все это 
способствовало тому, что «царистские» настроения посадского люда и крестьян 
изживались и социальная база Лже-Дмитрия II [153] быстро сужалась. Начинался 
новый подъем национально-освободительной народной войны. 
Вначале народная борьба носила локальный и стихийный характер. Выражалась она в 
отказе «целовать крест» самозванцу и в обороне городов от интервентов. 
Сопротивление тушинцам оказали Коломна, Ростов и другие города. Насмерть стоял 
Троице-Сергиев монастырь. 
Однако в конце 1608 г. стратегические формы народной войны начали изменяться. 
От обороны народные массы фактически переходили к стратегическому наступлению, 
инициаторами которого являлось посадско-крестьянское население районов Севера, 
а затем и Верхнего Поволжья.