несчастья — при выстреле пушки разрывались. Самый известный из таких взрывов 
убил Якова II, короля Шотландии, в 1460 году. Когда его армия осаждала замок 
Роксбург, он наблюдал за стрельбой большой пушки, отлитой во Фландрии и 
названной «Лев». Обручи оказались недостаточно прочными, и во время выстрела 
пушку разнесло в клочья. Один из кусков ствола ударил короля в грудь, отчего он 
скончался на месте. Другие осколки ранили графа Ангуса и нескольких канониров.
По мере развития металлургии и улучшения техники литья пушки, укрепленные 
обручами, постепенно снимались с вооружения, пока, наконец, в конце XV века их 
окончательно не вытеснили длинноствольные литые бронзовые пушки. Но независимо 
от того, сваривали пушки или отливали, за период с 1370 по 1380 год они стали 
больше и могли уже довольно далеко бросать все более тяжелые ядра. Ранние пушки 
малого калибра стреляли маленькими ядрами, и их отливка обходилась недорого, но 
с появлением в восьмидесятых годах XIV века больших пушек все стало обстоять 
по-иному. Медные или свинцовые ядра стали очень дороги, и даже железные ядра 
нельзя было назвать дешевыми. Поэтому ядра делали из камня. Когда будете 
осматривать средневековые европейские замки, обратите внимание на такие, иногда 
сложенные грудами, каменные ядра. В трагедии Шекспира «Король Генрих Пятый» 
есть упоминание о таком использовании камней, когда король дает ответ 
французскому послу, который передал королю издевательский дар дофина — 
теннисные мячи: «И скажите любезному принцу, что это его издевательство/ 
Превратило мячи в каменные ядра…»
Такие ядра часто весили двести, а то и триста фунтов. Такие ядра начали 
появляться в реестрах английского Арсенала в период между 1382 и 1388 годами, 
когда хранитель Арсенала покупал четыре большие медные пушки, «изготовленные и 
заказанные для стрельбы круглыми камнями», у литейщика Вильяма Вудварда. В тот 
же период он нанимал рабочих для обтесывания каменных ядер для пушек и платил 
им по шесть пенсов в день — жалованье конного лучника. К 1399 году заработная 
плата каменотесов, изготовлявших ядра, составляла уже один шиллинг в день — 
жалованье конного латника. Таким образом, эти рабочие считались весьма 
квалифицированными, а их работа очень важной.
Несмотря на постоянное увеличение эффективности и размеров пушек, только к 
середине XV века артиллерия стала самостоятельным родом войск. Есть всего 
несколько отдельных случаев того, как брали города с помощью артиллерии, — 
хороший пример в этом отношении взятие Генрихом V Арфлера в 1414 году, но 
только позже наступательная мощь пушек превзошла казавшуюся незыблемой 
оборонительную мощь городских и крепостных стен.
Наибольших успехов европейская артиллерия добилась во Франции. Карл VII для 
того, чтобы с помощью пушек изгнать из Франции англичан, нанял двух талантливых 
братьев — Жана и Гаспара Бюро. Кажется, что французы действительно делали 
лучшие пушки, чем кто-либо до них, так как начали с большой легкостью брать 
занятые англичанами города и замки. При осаде Аркура в 1449 году «первый же 
выстрел насквозь пробил вал наружной стены, это была хорошая работа и равная по 
силе тем, кто удерживал крепость». Когда французы в 1449–1450 годах отвоевывали 
Нормандию, они в течение года и четырех дней взяли шестьдесят крепостей. В 
некоторых местах защитники не ждали, когда противник разнесет крепость на 
куски; как только они видели, что на позициях устанавливают большие пушки, то 
спешили сдаться, ибо понимали, что сопротивление безнадежно.
Иногда пушки использовали и на поле боя в начале XV века. Но эффективными они 
оказывались лишь в очень редких случаях, из-за того что трудно было перемещать 
их с одной позиции на другую. Если противник внезапно менял диспозицию и 
отказывался принимать бой в данном месте после того, как пушку тщательно 
вкапывали в землю, устанавливая на позиции, то она, чаще всего, оказывалась 
бесполезной.
На ход многих сражений несомненное влияние оказало изобретение маленьких, так 
сказать, портативных пушек — а это сразу сказалось и на военной эффективности 
рыцарства. В конце XIV века вновь возродилась идея рибальды, но на этот раз 
изобретателям пришло в голову, что огонь многих стволов будет намного 
эффективнее, если их не связывать вместе, а разделить и раздать по одному 
солдатам. Таким образом, маленькие пушки стали крепить к древку копья. Их 
приходилось долго заряжать, прицел был неточный, толка от них было мало, но 
зато военное дело сделало первый шаг на долгом пути, приведшем к современной 
винтовке. Из этой первой ручной пушки стреляли, просунув древко под рукой и 
уперев его конец в землю. Выстрел производили, поджигая порох «спичкой», куском 
тлевшего шнура, пропитанного раствором селитры и серы.

Эти пушки стреляли только по навесной траектории, прицелиться из такого орудия 
было практически невозможно, и поэтому вскоре появились куда более эффективные 
орудия. Ствол стали крепить к короткому древку, очень напоминающему ружейный 
приклад (рис. 117). Это древко можно было упирать в грудь или в плечо, кроме 
того, из такого оружия можно уже было и целиться. Не то чтобы прицел был точен 
(даже на близком расстоянии), но если из этих ружей одновременно выстреливало 
много солдат, то они таким залпом наносили противнику значительный урон. Оружие 
это не снискало популярности как у старых феодальных рыцарей, так и у 
профессиональных наемников, «вольных рот» и «кондотты». В Италии эти 
профессиональные кондотьеры вообще разработали такую тактику, что военные 
действия на какое-то время стали практически бескровными. Это были битвы с 
блеском доспехов, пестрым колыханием знамен и штандартов и лязгом и скрежетом 
стали, то были огромные красочные турниры. Соперники были защищены броней от 
опасных ран, а солдаты, против которых сегодня воевали, завтра по воле судьбы 
могли стать и товарищами по оружию. Не было никакого повода к настоящей вражде.