Джек Коггинс

Оружие великих держав. От копья до атомной бомбы

 Книга Джека Коггинса посвящена истории становления военного дела великих 
держав — США, Японии, Китая, — а также Монголии, Индии, африканских народов — 
эфиопов, зулусов — начиная с древних времен и завершая XX веком. Автор ставит 
акцент на исторической обусловленности появления оружия: от монгольского лука и 
самурайского меча до американского карабина Спенсера, гранатомета и 
межконтинентальной ракеты.
Коггинс определяет важнейшие этапы эволюции развития оружия каждой из стран, 
оказавшие значительное влияние на формирование тактических и стратегических 
принципов ведения боевых действий, рассказывает о разновидностях оружия и 
амуниции.
Книга представляет интерес как для специалистов, так и для широкого круга 
читателей и впечатляет широтой обзора.

МОНГОЛЫ


С незапамятных времен один за другим воинственные кочевые народы селились на 
высоких нагорьях Центральной Азии, где они множились, обживали эти высоты и 
враждовали друг с другом, пока их орды вдруг не перехлестывали за высокогорья и 
не изливались несущим разрушение и смерть неудержимым потоком на более 
миролюбивые народы долин и более цивилизованные страны. Скифы, парфяне, гунны, 
сельджуки как смерч проносились над огромными территориями, но самой 
разрушительной из этих исполинских варварских волн была монгольская. Монголы 
соединили в себе обычные свойства кочевников — жестокость, способность выживать 
в самых примитивных условиях, высокую подвижность, великолепное владение конем 
— с жесткой дисциплиной и блестящей организацией.
Когда Чингисхан повел свои орды из родных им степей, силы, собранные, чтобы 
дать ему отпор, не блистали ни организованностью, ни дисциплиной, да и 
командование ими оставляло желать много лучшего, и катастрофа разразилась. 
Погибли бесчисленные миллионы воинов и мирных жителей (по оценкам, в одном 
только Китае около 18 000 000 человек), обширные плодородные земли были 
превращены в пустыни — некоторые так и остались пустынями и по сей день, — их 
древние оросительные системы были разрушены, а потомки выживших обитателей 
перебрались на более плодородные зеленые пастбища. Подобно всем кочевникам, 
монголы ненавидели города, селения и возделанные земельные угодья. Куда больше 
но душе им были холмистые степи, где ничто не могло помешать свободному бегу 
неисчислимых табунов лошадей. И поэтому они разрушали все вокруг, превращая 
презираемую ими цивилизацию в некое рукотворное подобие их родных пустынь.
Обитатели степей и пустынь Северной Гоби подразделялись на множество племен — 
меркитов, кираитов, татар, тайгутов и др. Самыми сильными из них, без всякого 
сомнения, были монголы, племенные пастбища которых располагались примерно в 
пятистах милях восточнее озера Байкал — в мрачном и негостеприимном мире, где 
они охотились, пасли свои стада, сражались между собой из-за скудных выпасов и 
водных источников. Домами им служили полусферические войлочные палатки, 
называемые юртами, которые, когда хозяевам надо было перебираться в другое 
место, разбирались и укладывались на большие телеги, запряженные дюжиной быков. 
Двадцать или тридцать таких телег соединялись вместе и медленно тащились по 
бескрайней степи, погоняемые девушкой, ведущей головную телегу. Рядом с этими 
движущимися селениями так же медленно брели по степи табуны коней, быков и 
громадные стада овец.
Скот был единственным средством существования этих кочевников. Он давал им пищу,
 питье и одежду, жилы для шитья, рога для усиления луков и кости для 
изготовления хозяйственных орудий.
Питались они только мясом, едва обжаренным на огне или совсем сырым. При случае 
им удавалось выменять — или украсть — немного пшеницы или риса у какого-нибудь 
каравана, идущего из Китая. Во время долгой охоты или набега на другое племя, 
когда случалось два-три дня провести в седле, останавливаясь только для того, 
чтобы напоить лошадей и сменить их на свежих, всадники питались сырым мясом, 
для размягчения или согревания которого его клали под седло на спину лошади. В 
самом крайнем случае пищей и питьем им служила конская кровь из вскрытой 
яремной вены.
Это примитивное существование, под постоянной угрозой смерти от оружия врага, 
внезапной бури или голода.
воспитало расу людей, способных сутками скакать в седле без отдыха, искусных в 
обращении с оружием, опытных в ночных набегах, в устройстве засад, не 
чуждающихся вероломства, знающих все уловки и хитрые военные приемы кочевников. 
Они ничего не знали о жизни вне их собственного сообщества. В их поступках 
почти не было садизма. Когда они убивали, то делали это из необходимости — 
спокойно, не испытывая никаких чувств, без жалости или угрызений совести.
Эти люди, способные переносить холод, голод, жажду и повергать в прах своих 
врагов, словно были созданы для величайших свершений одного человека. И как это 
часто случается в истории, природа создала такого человека, наделенного 
способностями, удачей, достоинством, чувством времени, личной притягательностью 
и всеми другими атрибутами, сделавшими его великим вождем, изменившим лицо мира.
 Таким человеком стал Темучин, сын предводителя племени монголов, которого миру 
предстояло узнать под именем Чингисхана.