составе.
Но каким бы современным и смертоносным ни было оружие, оно не стоит и гроша, 
если отсутствует мастерство и воля к его применению, а поэтому главной заботой 
является подготовка американского воина сегодняшнего и завтрашнего дня.
Основной армейский курс обучения занимает сравнительно короткое время, но он 
весьма основателен. Он стал еще более эффективным с введением должности 
сержанта-инструктора строевой подготовки, аналогичной сержанту-инструктору в 
морской пехоте. Основной упор делается на физическую подготовку и умение 
обращаться со стрелковым оружием.
Более важно то, что новобранец в этот период получает понятие о дисциплине 
(часто первый раз в жизни) и начинает понимать (тоже порой первый раз), что он 
теперь становится определенной частью большого сообщества — почетного братства 
лучших представителей нации. Он узнает, что это сообщество имеет свои 
собственные критерии человеческих ценностей и что он вернется к обычаям и 
ценностям гражданской жизни только тогда, когда снова наденет гражданскую 
одежду. Он также должен будет понять, что в этой большой команде каждый человек 
играет небольшую, но часто весьма существенную роль и что этот индивидуальный 
игрок может быть потерян.
В армии, численность которой приближается к миллиону человек, оснащенной 
разнообразным и сложным вооружением, функционирующим с помощью компьютеров и 
другой электронной техники, может быть утеряна человеческая составляющая и 
недооценена важность воинского подразделения в формировании боевого духа.
Ныне осталось довольно мало от тех старых полковых традиций, которые 
существовали в былые времена. Система CARS (полковая система родов войск) 
является попыткой привить чувство исторической преемственности вновь созданным 
формированиям путем присвоения им названий самых знаменитых в прошлом полков.
Но это, по моему мнению, слишком тонкая нить, связывающая нас с историческим 
прошлым США. Более действенной в этом плане является система, при которой 
солдат, закончив базовую подготовку, закрепляется (по своему выбору или по 
назначению) за определенным полком. Полк этот, который может быть произвольной 
численности и не являться тактической организацией, должен иметь постоянное 
место расквартирования, где новобранец и сможет закончить свое обучение и 
приобщиться к истории и традициям полка. Полк, к которому могут быть также 
приписаны и батальоны Национальной гвардии, станет, таким образом, как духовным 
домом солдата, так и его временным местопребыванием. Роты и батальоны этого 
полка могут прикомандировываться к дивизионной или тактической группировке, 
создаваемой по мере необходимости. Пополнения для этих подразделений также 
будут поступать из «родительского» полка, который в случае войны может быть 
расширен путем формирования из мобилизованных дополнительных батальонов, 
укрепленных переводом офицеров и солдат из регулярных батальонов и приписанных 
к нему подразделений Национальной гвардии. Такая организация следовала бы 
традициям британской системы, которая оправдала себя, работая подобным образом 
в течение столь долгих лет. Джон Мастере, солдат и автор книг, так писал в 
своей работе «Охотничьи рожки и тигр»: «Вы можете быть поражены, узнав, что 
полка, которым мы так гордились, на самом деле не существует. В королевской 
пехоте полк не является организационной структурой, которой может быть присвоен 
номер и которая может выйти на парад. Это отнюдь не материальная вещь, но 
бесплотная идея. Она занимает один или два листа в армейских списках, где 
расписаны ее боевой путь, присвоенная полку форма и отделка мундиров, а также 
место постоянного расположения. И это все. В мое время несколько полков 
индийской и британской армий и в самом деле больше ничего собой не представляли.
 Их батальоны были расформированы по тем или иным причинам, обычно финансовым, 
но суть их духа хранилась в архивах и могла быть в любой момент облечена в 
плоть и кровь путем формирования новых батальонов».
Английские полки обычно состояли из двух батальонов, каждый под командованием 
подполковника. Они не были связаны какой бы то ни было системой командования и 
редко действовали совместно в ходе той или иной кампании. В военное время на 
многих фронтах действовало много батальонов — но все в соответствии с теми же 
полковыми привилегиями и знаками почета, что и первый батальон, под теми же 
знаменами и с теми же вольностями в форме. Согласно обычной британской системе 
батальоны группировались в бригады. Снова процитируем Мастерса: «Командующие 
бригадами, под началом которых мы таким образом сражались, были по своему 
положению что-то вроде средневековых сеньоров по отношению к командирам 
батальонов и могли приказывать нам делать то, что считали необходимым, но они 
никак не могли вмешиваться в наши обычаи или традиции. Четвертый гуркхский 
батальон мог, например, иметь обычай делать стойку на руках при упоминании 
имени вице-короля Индии, и, даже если командующему бригадой это совершенно не 
нравилось, он не мог с этим ничего поделать».
Подобная система, в которой к тому же мог изменяться и численный состав 
батальона, соединяет гибкость со строгостью полковых обычаев и традиций и имеет 
много достоинств, которые позволяют рекомендовать ее.
Без сомнения, может быть найдена работающая схема, при которой каждый солдат 
будет иметь свое постоянное подразделение (пусть даже при этом он и не часто 
будет иметь возможность видеть свою казарму), вместе с которым ему будет 
обеспечена принадлежность к части с долгим и заслуженным прошлым.
Каковы бы ни были методы, использованные для вы работки понятия «честь мундира» 
и поднятия боевого духа, без сомнения, остается одно: солдат регулярной армии 
должен быть приучен к тому, чтобы без колебаний принимать любую ситуацию, в 
которой он может оказаться благодаря неожиданным зигзагам национальной политики 
США. Он является инструментом, воплощающим эту политику. Он должен выработать