завершается почти поэтическими строками:

«Сколь великолепна будет «особая атака» нашего подразделения, которое на своих 
машинах устремится на врага! Нашей целью будет авианосец противника. К нам 
приехали кинооператоры, чтобы запечатлеть нас для истории. Возможно, что вы 
сможете увидеть меня в киноновостях.
Нас 16 пилотов, которые поведут свои самолеты на врага. Да будет наша смерть 
столь же мгновенной и чистой, как исчезновение кристалла!
Написано под Манилой накануне вылета.

Исао

P. S. Паря в небе над южными морями, нам предстоит выполнить почетнейшую миссию 
— умереть, став щитом для его величества. Лепестки цветов сакуры искрятся, 
когда, облетев и кружась, они опускаются на землю».




КОНЕЦ ИЗОЛЯЦИИ

Японцы порой поступают так, словно они являются жертвами тяжелейшего комплекса 
неполноценности. Если это впечатление верно, то объяснить ситуацию можно только 
тем, что страна лишь в относительно недавние времена стала открываться западной 
цивилизации, которую они внутренне презирают, но вынуждены во многом ее 
копировать.
Средневековая Япония имела довольно значительные связи с Китаем и Кореей, а 
время от времени изрядно вмешивалась в корейские дела. В 1592 году под 
предводительством знаменитого полководца Тоёгоми Хидэёси было предпринято 
успешное вторжение в Корею, которое повлекло за собой и военные столкновения с 
китайцами. Кампания закончилась уходом японцев из Кореи. Первые пришельцы с 
Запада появились в Японии впервые в 1542 году, когда занесенный сюда морской 
бурей португальский корабль, сбившись с курса, бросил якорь у острова Кюсю. 
Торговые миссии встретили здесь довольно хороший прием, а вместе с ними 
появились и священники; первым миссионером (1549) стал знаменитый Франсис 
Ксавьер. Новая религия довольно прочно обосновалась на Кюсю. По сообщениям 
миссионеров, в 1582 году в христианство было обращено 150 000 местных жителей, 
в том числе много влиятельных аристократов. Хидэёси беспокоило все больше и 
больше растущее влияние иезуитов, поэтому он ввел ряд запретительных мер против 
них. Однако японская торговля с Португалией была весьма выгодна для местного 
общества, гак что меры эти мало что дали. Появление же конкурировавших с 
иезуитами испанских францисканцев (1593) и растущие опасения (не всегда 
безосновательные), что миссионеры только торят дорогу для иностранной 
интервенции и вторжения, побудили японского правителя принять меры против 
христиан.

В 1600 году в Японии появилось голландское судно, штурманом на нем был 
англичанин Уилл Адаме, сумевший снискать расположение сёгуна, который приблизил 
его к себе. Адаме жил в Японии до своей смерти в 1620 году. Голландцы получили 
право торговли с Японией (1605), а несколько лет спустя такие же права были 
дарованы и англичанам. Но в глазах сёгуна интриги миссионеров перевесили 
преимущества внешней торговли, и исповедование христианства было запрещено под 
страхом смерти. Всем испанцам (источнику большей части всех бед) было приказано 
покинуть страну, вскоре за ними последовали и португальцы (1639). В 1636 году 
вышел указ о запрещении всем жителям Японии и всем японским судам покидать 
пределы страны и строить суда для океанского плавания. Английская компания (с 
весьма слабым руководством) сдалась и покинула пределы страны (1632), тогда как 
голландцам было отведено пространство в 300 квадратных шагов (так в тексте. —
Пер.),
где они и осуществляли торговые операции в течение более чем двухсот лет под 
строжайшим и унизительным контролем местных властей.

Во времена правления последующих сегунов огромного клана Токугава Япония, за 
исключением небольшого ручейка товаров и информации, получаемых через 
голландцев, была изолирована от всего остального мира. Все попытки открыть 
страну для торговли отклонялись. Четверо коммерсантов из торговой миссии в 
Макао и пятьдесят семь их торговых партнеров в Японии были обезглавлены по 
приказу сёгуна. Тринадцать коммерсантов были высланы из Японии с напутствием: 
«Лучше и не думайте о нас, как будто нас больше нет на свете». Все другие 
торговые представители, пытавшиеся установить деловые отношения. встретили 
столь же твердый, хотя и не такой кровавый, отказ. В течение более чем двух 
столетий островная империя оставалась недоступной веяниям времени, окруженная 
флером загадочности, а за это время в Европе эра меча и религиозных войн 
уступила место эпохе философов и зарождению прав человека, а затем и веку 
механики. Это был мир парового двигателя, электричества, телефона и телеграфа, 
заводов и фабрик, нарезных мушкетов и народною просвещения, который в конце 
концов и разрушил барьеры, возведенные много десятилетий назад.
Конец изоляции был неизбежен. Все больше и больше иностранных судов, в 
большинстве своем китобоев, бороздили моря вокруг Японии. Все чаще и чаше 
возникали контакты по житейским вопросам, вроде заправки свежей водой и ухода