И всегда под рукой, но только не тогда, когда надо.


Такими строками поэт Джон Драйден выразил свое мнение о них, и, надо сказать, в 
большинстве случаев столь нелестное мнение оправдывало себя долгие годы.
Обе стороны располагали множеством отважных джентльменов, прибывавших «конными 
и оружными» для защиты короля или парламента. Некоторые приводили с собой и 
своих арендаторов, но времена феодальных войн давно уже миновали, и деревенские 
увальни, сколь бы храбры они ни были, теперь уже не могли образовать армию. Не 
требовались и офицеры, поскольку в дни войн на континенте постепенно 
выдвинулись самые энергичные сорвиголовы. Но когда конфликт перешел в военную 
стадию, обе стороны продемонстрировали почти полное отсутствие военного опыта, 
в строю же оказались в основном те, кого удалось завлечь в армию посулами или 
угрозами.
За шестьдесят лет до этого один из современников королевы Елизаветы I писал: 
«Когда нам надо набрать людей на службу в армию, мы разгружаем тюрьмы от воров, 
мы вытаскиваем из всех кабаков и пивных забулдыг и хулиганов, мы вычищаем наши 
города и села от мошенников и бродяг».
Положение не изменилось и во времена Карла I, так что рядовой состав армии 
отнюдь не блистал достоинствами. Энтузиазм среди обывателей никогда не был 
высок, и, даже когда война распространилась по всем городам и весям страны, в 
ней принимала сколь-либо активное участие весьма небольшая — по оценкам, не 
более 2,5 % — часть населения.
Мелкое дворянство в каждом из лагерей в большинстве случаев принимало самое 
активное участие в происходящем. Оно было глубоко вовлечено в это 
противостояние, как эмоционально, так и интеллектуально, но большинство 
простого люда, для которого в те дни все разговоры о правах и привилегиях 
значили чрезвычайно мало, держалось в стороне. В общем же и целом жители 
больших городов, чей заработок от торговли или ремесел в большей степени 
зависел от налогов и монополий, близких сердцу короля и его фаворитов, стояли 
за парламент. В сельских же местностях, особенно в более консервативно мыслящих 
графствах, где еще сильны были феодальные пережитки в умах их обитателей, 
симпатии склонялись на сторону роялистов. Это обстоятельство работало в пользу 
короля. Хотя к началу активных действий парламент контролировал большую часть 
крупных городов, флот и основные денежные потоки, в королевских войсках 
сконцентрировались лучшие солдаты. Это объяснялось тем, что большинство 
землевладельцев в глубине души были роялистами, а кроме этого еще и искусными 
всадниками, которых не надо было учить держать в руках оружие.

Таким образом, к началу противостояния король обладал довольно хорошими, разве 
что несколько недисциплинированными кавалерийскими силами. Ему также повезло в 
том, что у него на службе находился его племянник, принц Руперт, герцог 
Баварский. Этот выдающийся молодой человек — ему было двадцать три года, когда 
он поступил на службу к королю, а перед этим с четырнадцати лет участвовал в 
войнах на континенте — стал генерал-лейтенантом от кавалерии в армии Карла I. 
Он соединял в себе черты Мюрата
[24]
и Кастера
[25]
— склонность к рисковым авантюрам, блестящие способности воина и всегдашнее 
присутствие духа. Его солдаты, почти все молодые люди-роялисты, преданные 
своему командиру, раз за разом одолевали на поле боя парламентских рекрутов, 
так что со временем одна их репутация уже наводила страх на их противников.




Кирасир армии роялистов




Кавалерист армии роялистов



Среди провинциальных дворян, поддерживавших парламент, был и сквайр из 
Хантингдона по имени Оливер Кромвель. Он был членом парламента, глубоко 
верующим человеком, индепендентом
[26]
по убеждениям и не имел никакой военной подготовки. Но в то же время являлся 
человеком смелым, искренним, имел зоркий взгляд и обладал неколебимой 
решимостью.

Когда стало совершенно понятно, что противостояние короля и парламента может 
быть разрешено только силой оружия, Кромвель собрал отряд 
добровольцев-кавалеристов, который вскоре стал известным благодаря своей 
дисциплине и эффективности действий. Сражение при Эджхилле (23 октября 1642 
года) дало внимательному капитану кавалеристов два важных урока: во-первых, 
таранный удар кавалерийской атаки должен наноситься на галопе и, во-вторых,