Сражение фаланг — всегда представлявшее собой дуэль между двумя противостоящими 
массами воинов — обычно заканчивалось победой одной из сторон. Победители 
поднимали на поле знак своей победы, так называемый трофей (доспех, висящий на 
деревянном шесте или на раме из скрещенных копий), а побежденные признавали 
свое поражение, присылая герольдов с просьбой разрешить собрать мертвые тела 
своих товарищей (по поверьям древних греков, теням непогребенных людей суждено 
было бесконечно скитаться в подземном мире). Поскольку было крайне важно, чтобы 
в момент нанесения удара по врагу фаланга была максимально сильной, резервы 
использовались достаточно редко. По той же самой причине очень мало воинов 
оставалось в городе; его оборона обычно поручалась пожилым или очень юным. 
Неоспоримая победа в поле поэтому зачастую заканчивала войну одним ударом. 
Победоносная армия редко продолжала войну штурмом неприятельского города. С тем 
весьма незначительным количеством осадных приспособлений, которыми располагал 
средний город-государство небольших размеров, предпринимать полномасштабную 
осаду другого города было делом нелегким. Кроме того, мобилизованные на войну 
граждане-солдаты, оставившие свои дела, отнюдь не жаждали продолжения операций, 
которые повлекли бы за собой продолжение их пребывания вне дома. Поэтому в 
большинстве случаев после решающего сражения заключалось перемирие и начин&чись 
переговоры о мире.
По отдельным намекам, разбросанным тут и там в сочинениях древнегреческих 
историков, можно сделать вывод, что состояние дисциплины даже в лучших 
подразделениях тяжеловооруженных пехотинцев оставляло желать лучшего. Накануне 
Платейской битвы спартанский полководец Павсаний имел немало неприятностей 
из-за упрямства одного из своих подчиненных, который, получив приказ отвести 
свои отряды назад, из тщеславия не пожелал этого сделать. Этот поступок стал 
причиной запоздания с началом битвы, поскольку пришлось созывать военный совет 
— у Павсания не было власти настоять на выполнении своего приказа!
И снова, на этот раз во время перестроения войск накануне битвы при Мантинее, 
когда царь Агис отдал приказ о наступлении на сильно укрепленные позиции 
неприятеля, некий старый солдат «стал громко кричать Агису», намекая, что 
поспешная атака намечается с тем, чтобы скрыть предыдущее отступление, в 
котором слухи обвиняли царя. «Либо смутившись этого крика, — писал Фукидид, — 
или потому, что ему пришла в голову новая идея, царь приказал отступить». 
Какой-нибудь генерал, командовавший добровольцами во время гражданской войны, 
еще мог ожидать подобного замечания от рядового из строя, но римский легионер 
императорской армии вряд ли бы позволил себе настолько забыться. Один инцидент 
проливает дополнительный свет на взаимоотношения между древнегреческими 
солдатами-гражданами и избранными ими командирами. В начинающейся битве два 
спартанских командира отказались перевести свои подразделения на другие места 
согласно отданному им приказу. За свое неподчинение они впоследствии были 
наказаны изгнанием из своего родного города — тяжелейшая кара для любого 
древнего грека.
У афинян были те же проблемы с дисциплиной и неповиновением. К примеру, 
афинский полководец Демосфен хотел укрепить Пилос — стратегический греческий 
пункт на вражеском побережье. Об этом читаем у Фукидида: «После обсуждения 
этого вопроса с командирами частей и не в состоянии убедить ни офицеров, ни 
солдат, он оставался в бездействии до тех пор, пока сами солдаты, опасаясь 
подхода врагов, вдруг по своей воле бросились укреплять свое расположение».

По мере увеличения доли наемных частей дисциплина несколько крепла. Греческие 
наемники, сражавшиеся в войске Кира
[16]
, однажды получили приказ наступать медленным шагом, но вскоре, увеличив шаг, 
«солдаты самовольно пустились вперед бегом». Те же самые воины могли позволить 
себе забросать своего командира камнями в знак недовольства. Вполне вероятно, 
что, когда прямые приказы и угрозы не действовали, командирам приходилось 
прибегать к лести.

Греческие города-государства, за исключением Спарты, как представляется, не 
имели в рядах своих армий опытных младших офицеров. Приводимая ниже цитата из 
Фукидида показывает, что система, при которой команды доводились по цепочке 
офицеров до командира подразделения из тридцати двух человек, была 
отличительной особенностью именно спартанской армии.
«Они тотчас же и поспешно направлялись в ряды воинов, а Агис, их царь, управлял 
всем в соответствии с законом. Потому что когда на поле сражения находится сам 
царь, то все команды исходят только от него; он отдает команду полемархам, те 
передают их пентекостисам, последние, в свою очередь, эномотархам, а уже те — 
эномотисам. Короче говоря, все команды следуют таким образом и очень быстро 
доводятся до воинов; а так как вся армия лакедемонян, за исключением небольшой 
ее части, состоит из офицеров, подчиненных другим офицерам, то заботы о том, 
чтобы все было исполнено так, как должно, ложатся целиком на них».
Кавалерийские части, которые в большинстве греческих государств были весьма 
незначительны, формировались из зажиточных граждан — тех, кто мог позволить 
себе приобрести и доспехи (поскольку конники обычно в бою носили хотя бы 
кирасу), и коня. Всадники во всех случаях размещались на одном или обоих 
флангах основной массы войск, где они выполняли двойную задачу: отгоняли 
легковооруженных воинов противника — пращников, лучников и копьеметателей — и 
атаковывали размещенную подобным же образом конницу врага.
Поскольку древние греки не использовали седла, а ездили верхом прямо на конской 
спине, иногда покрывая ее только попоной, и не знали стремян, то использование