расходов.
Монастырские хроники, написанные зачастую значительно позже тех событий, 
которые в них упоминаются, обычно недостоверны и украшены деталями и 
обстоятельствами более поздних эпох. Раскрашенные рисунки и гравюры в них 
грешат обычно тем, что носят отчетливую печать того времени, в которое они 
создавались, а не того, которое они были призваны иллюстрировать, поскольку их 
авторы изображали реалии своей эпохи. Тем не менее, располагая накопленным 
объемом знаний, мы можем вычислить такие несуразности с хронологической точки 
зрения.
Сразу после Дня святого Михаила в 1390 году в Лондоне состоялся королевский 
турнир, организованный Ричардом II в честь королевы Изабеллы. Весть об этом 
турнире герольды разнесли по всей Англии, Шотландии, Эйноу, Германии, Фландрии 
и Франции. Шестьдесят рыцарей в качестве зачинщиков турнира должны были 
сражаться затупленными копьями со всеми желающими в течение двух дней – 
воскресенья и понедельника, вторник же отводился специально для мелкопоместного 
дворянства. В воскресенье предполагалось вручить следующие призы: большой 
золотой венец лучшему копью из числа принявших вызов рыцарей и роскошная 
золотая пряжка для самого достойного из числа зачинщиков турнира. Призы, 
которые должны были быть вручены в понедельник, не названы. Во вторник же, в 
день поединков менее знатных рыцарей, предстояло вручить великолепного боевого 
коня с полным снаряжением и охотничьего сокола в качестве призов лучшим копьям 
из числа прибывших на турнир и его зачинщиков соответственно. Определить 
победителей должны были присутствовавшие дамы, они же и увенчать самых 
достойных. Воскресные состязания были провозглашены празднеством зачинщиков. В 
три часа пополудни красочная процессия двинулась от лондонского Тауэра. 
Шестьдесят крытых попонами боевых коней с восседающими на них дворянами 
двигались на дистанции одного фута друг от друга; за ними следовали шестьдесят 
знатных дам, облаченных в богатые одежды и сидящих на изящных лошадях, 
двигавшихся тоже гуськом, причем каждую лошадь вел под уздцы рыцарь в полном 
доспехе, держа ее за серебряную цепь. Процессия в таком порядке проследовала по 
улицам Лондона от Чипсайда до Смитфилда, сопровождаемая певцами и музыкантами. 
Король и королева в сопровождении своих придворных и некоторых знатных дворян 
заранее прибыли в Смитфилд и ожидали там появления процессии и иноземных 
рыцарей. Их величества расположились во дворце епископа, где позднее были 
устроены банкет и танцы. На них присутствовало много иностранных рыцарей и 
дворян, среди них сэр Уильям Эйноуский (граф д'Остреван) и граф де Сен-Поль.
По прибытии процессии в Смитфилд рыцари сели на своих коней и изготовились к 
состязанию, которое и началось вскоре. Приз лучшему копью из принявших вызов 
рыцарей в первый день турнира был вручен дамами графу де Сен-Полю, а самому 
искусному рыцарю из зачинщиков турнира – графу Хантингдону. В понедельник 
рыцарей-зачинщиков турнира возглавил сам король, приз лучшему копью среди 
принявших вызов был вручен графу д'Остревану, а самому достойному среди их 
соперников – сэру Хью Спенсеру. Менее знатные дворяне состязались во вторник, 
после чего начался пир, а за ним танцы, продолжавшиеся до утра. В среду 
состязания рыцарей и дворян продолжались без различия званий; в четверг и 
пятницу снова гремела музыка на празднествах, маскарадах и банкетах, после чего 
королевская чета со свитой вернулась в Виндзор.

Какстон
[23]
повествует об этом королевском турнире следующим образом: «Все люди королевской 
партии были облачены в одинаковые одежды, на их накидках, их щитах и попонах 
коней были изображены белые единороги с золотыми коронами на голове и золотыми 
цепями на шеях. Такие одежды были на всех людях короля – на его лордах, дамах, 
рыцарях и придворных, – чтобы они отличались от всех остальных. Затем четыре и 
двадцать дам, которые были призваны судить деяния рыцарей, вели за собой 
четырех и двадцать лордов с золотыми цепями на выях, и все они были облачены в 
те одежды, о которых я писал выше, и проследовали они из Тауэра верхом через 
Сити в Смитфилд». Повествование об этом же турнире у Холиншеда далеко не так 
красочно, как у Фруассара, и отличается в некоторых деталях. Он пишет о 
двадцати четырех дамах, а не о шестидесяти, едущих на лошадях, и о том, что 
призы за поединки первого дня были присуждены графу де Сен-Полю и графу 
Хантингдону, а за поединки понедельника – графу д'Остревану и сэру Хью Спенсеру.


Король Ричард созвал другой грандиозный турнир в Виндзоре в один из последних 
годов своего царствования. Зачинщиками турнира были сорок рыцарей и сорок 
дворян, облаченных в зеленые одежды. Турнир почтила своим присутствием королева,
 но лишь немногие из титулованной знати, что имело причиной непопулярность и 
деспотичность короля, чье правление было вначале ознаменовано добрыми 
предвестиями, но из-за дурных свойств его натуры закончилось достаточно 
печально.

Существовала разновидность турнира, называвшаяся
Espinette.
Такой турнир состоялся в Лилле в честь святых мощей, хранившихся в этом городе. 
Эта разновидность турниров отличалась, хотя и не совсем понятно чем, от 
обыкновенных единоборств, с которыми были связаны ежегодные церемонии. Хьюитт 
приводит выдержку из «Хроники Фландрии» о празднестве, состоявшемся там в 1339 
году: «Жеан Бернье отправился на турнир, взяв с собой четырех девиц, а именно –