впустую растратил свое огромное наследство и 15 апреля 1687 года умер в нужде и 
нищете в доме в Кирби-Мурсайд. Старая потрепанная страница приходской книги 
просто сообщает о его погребении, но в какой части освященной земли покоятся 
его останки, неизвестно. Граф Арран, который случайно оказался в Кирби-Мурсайд, 
посетил герцога, и ему пришлось провожать его в последний путь, возглавив 
похоронную процессию. Александр Поп в своих строках описал печальную судьбу 
герцога, умиравшего среди грязи и отбросов.
Герцог представляет собой самый печальный пример растраты блистательных 
талантов; вся его жизнь была посвящена удовлетворению чувственных желаний. В 
письме доктору Барроу, которое можно найти на 402-й странице «Истории Скарборо»,
 герцог искренне, но довольно поздно признается в своих ошибках.
Следующее лаконичное сообщение недавно стало распространяться в высшем свете к 
большому недовольству светской дамы, о которой, как стало известно, и идет речь 
в данном письме; слова, подчеркнутые в оригинале, мы выделили курсивом:


«Суббота, 17 июля


Лорду...
дали понять
, что сэр У. утверждал в обществе, будто леди... – лицо сомнительной репутации. 
Лорд попросил проинформировать его, в самом ли деле сэр У. позволил себе такое 
утверждение, и если да, он просит дать объяснение. Податель сего будет ждать 
ответа».





ОТВЕТ



«Сэр У. не припоминает, что он употреблял такие выражения, имеющие отношение к 
уважаемой леди...; кроме того, он не думает, что вообще должен был прибегать к 
ним, поскольку не знает ни одной женщины в светских кругах, чья личность
вызывала бы меньше сомнений».


Причина дуэли между мистером Скоттом, впоследствии лордом Клонмелом, и мистером 
Каффе, впоследствии лордом Тиравлеем, была вызвана довольно любопытными 
обстоятельствами. Леди Тиравлей испытывала откровенную неприязнь к своему мужу 
(тогда уважаемому Джеймсу Каффе). Детей у них не было, и она прилагала немалые 
усилия, чтобы муж дал согласие на полный и окончательный развод. Поскольку для 
него не было весомых причин, мистер Каффе считал, что это смешно, и согласия не 
давал. Наконец леди решила претворить свое желание в жизнь и стала вести 
раздельное существование, но я никогда не слышал, чтобы кто-то последовал ее 
примеру. Баррингтон говорит:
«Как-то мистер Каффе застал свою жену в слезах, что с ней случалось не часто, 
поскольку по натуре она была амазонкой. Всхлипывая, она опустилась на колени и, 
как полагается кающейся женщине, наконец поведала мужу, что недостойна его, – 
она изменила ему, она падшая женщина и полна чувства вины. Я предполагаю, что 
далее последовал обычный набор из раскаяния, объяснения, гнева, возмущения и т. 
д., что, в общем, свойственно таким натурам; я не сомневаюсь, что все это 
исправно продемонстрировали мистер и миссис Каффе. Достаточно сказать, что 
последняя села в портшез и приказала доставить в ее приватную резиденцию, где и 
предполагала оставаться, пока оскорбленный муж не выделит ей ежегодную ренту. 
Мистер же Каффе отправился к общему другу и сообщил ему, что теперь его жена 
принадлежит «этому ублюдку Скотту», генеральному прокурору, – он считал его 
другом семьи, а он оказался соблазнителем! Потерпела урон не столько его любовь,
 сколько честь, и смыть это пятно может только смерть одного из них, и поэтому 
без долгих церемоний генеральному прокурору будет послан вызов на смертельную 
схватку, и, защищая свою уязвленную честь, о чем он узнал из признания женщины, 
мистер Каффе полон решимости сразиться с ним!
Мистер Скотт прекрасно понимал, что его заявление, как генерального прокурора, 
о своей невиновности будет воспринято светом как благородная попытка с помощью 
этого лжесвидетельства спасти репутацию миссис Каффе – или же таким образом 
спастись от мести ее мужа, но при любом варианте развития событий даже самая 
добродушная часть общества приготовилась к худшему исходу. Муж и предполагаемый 
любовник встретились, как было обговорено, и обменялись выстрелами; каждая из 
сторон слышала над головой свист пули, которая не выражала желания свести более 
близкое знакомство. Мистер Скотт заверил своего противника, что тот глубоко 
заблуждается, и поручился честью, что никогда не был близко знаком с данной 
женщиной, которая, по его мнению, потеряла рассудок. Не было никаких оснований 
отказывать ему в доверии, тем более что, с другой стороны, похоже, мистер Каффе 
стал жертвой женского обмана. Она была уверена, что они разойдутся, поскольку 
он выставил ее; и если бы он пал на поле чести, она бы стала благородной вдовой 
и унаследовала бы его состояние.